Степной король Лир

Обитатели Спасского, мать писателя и ее окружение (соседи, приживалы, дворовые, крепостные крестьяне) дали писателю несомненно основную долю материала для произведения. В формулярном списке действующих лиц повести указаны некоторые прототипы героев. Каждый из этих прототипов представляет материал для характеристики отдельных черт персонажа. Об одном из таких прототипов Тургенев записывает: "Взять несколько черт из Л. И. Беккера, кэтика" (стр. 378). Многие имена, упоминаемые в формулярном списке, не поддаются расшифровке (см. Mazon, стр. 117). Исследователь творчества Тургенева И. С. Розенкранц, пытавшийся определить прототипы героев повести "Степной король Лир", по сути дела немного добавил к данным, зафиксированным ФС и А. То обстоятельство, что прототипом богатой помещицы Натальи Николаевны - матушки рассказчика - послужила Варвара Петровна Тургенева, мать писателя, видно из формулярного списка, где характеристика этой героини повести лаконична: "Ня На. Матушка" (писателю здесь нечего было уяснять и обдумывать - характер был ему хорошо известен). Сомнения не вызывает и. прототип управляющего имением Натальи Николаевны Квицинского; это управляющий Спасского-Лутовинова Н. А. Кишинский. Сам Тургенев замечает в формулярном списке об этом персонаже: "вроде Кго" (стр. 380).

Розенкранц предлагает дешифровку сравнения в формулярном списке, относящегося к Слеткину: "Фигурой похож на Е. К., только красивее". Е. К., по мнению исследователя, литератор и корреспондент Тургенева Елисей Яковлевич Колбасин (И. С. Розенкранц. Творческая история повести И. С. Тургенева "Степной король Лир". - "Slavia", 1934, Rocnik XIII, Sesit 1, стр. 48). Прототипом Житкова он считает - едва ли основательно - кулака-мельника Жикина^ с которым Тургенев вел тяжбу (там же, стр. 49). Неумелый, совершенно лишенный деловой хватки, но прочно усвоивший жандармско-армейские привычки николаевской военщины, Житков совершенно не напоминает всемогущего кулака соседа Тургенева. Харлов в ФС назван Николаем Семеновичем Протасовым. М. А. Щепкин в своих воспоминаниях рассказывает об истории помещика Степана Ивановича Ярышева - хозяина сельца Меркулове (Протасово тож), жизнь которого чрезвычайно близка к истории "степного короля Лира" (см. Историч Вестн, 1898, э 9, стр. 920-921).

Некоторые детали повести заимствованы из жизни друзей и собственного опыта писателя. Так, например, Е. П. Ковалевский верил в пророческое значение плохих снов. Н. А. Некрасов писал о нем Тургеневу 21 мая/2 июня 1857 г.: "...он был очень весел в Париже, да увидал сон, предсказывающий ему смерть, - и на нем лица нет; пусть-де Тургенев приедет со мной проститься умру скоро" (Некрасов, т. 10, стр. 339-340). Болезненные ощущения, которые пережил Харлов после страшного сна и которые он счел за предвестия смерти, довелось пережить самому писателю. 24 мая/5 июня 1869 г. Тургенев писал П. В. Анненкову: "...пять дней тому назад я, лежа в постели почувствовал вдруг нечто вроде сильного сотрясения... и левая рука моя осталась недвижимой, как дерево. Я испугался, стал оттирать ее правою, и хотя минут через пять чувство в нее возвратилось и я ею действую теперь как следует, однако сердце у меня сильно заныло..." (Т, Письма, т. VIII, стр. 40).

Сообщая Анненкову об основательной переделке повести "Степной король Лир", Тургенев 15/27 июня 1870 г. писал: "...я столько переделал, что Вам, пожалуй, придется подвергнуться вторичной corvee чтения" (там же, стр. 243). Рукопись была переслана Анненкову, который "взялся продержать корректуру" (там же, стр. 251). Именно потому, что Анненков должен был осуществлять связь с редактором "Вестника Европы", Тургенев запрашивал его 3/15 сентября о времени публикации повести (там же, стр. 278-279). От Анненкова Тургенев ожидал и первых сведений об отношении читателей к его новой повести. Молчание его советчика и доверенного лица смущало писателя: "Ваше молчание уж точно может быть названо красноречивым, любезнейший Павел Васильевич; безо всякого с Вашей стороны извещения я понял, что мой старик последовал примеру своих старших братьев - "Бригадира" и "Ергунова", и получил полное фиаско у нашей публики", - писал он Анненкову 16/28 октября 1870 г. (там же, стр. 292).