Степной найдёныш. Сюзи. Кларенс. Кресси

— При всем единодушии и убедительности этой демонстрации, джентльмены, — спокойно продолжал он, — считаю тем не менее своим долгом спросить вас, насколько серьезно вы восприняли значение известия, которое я привез. Мой долг — сказать вам, что оно означает гражданскую войну. Оно означает вооруженную схватку между двумя частями великой страны, разрыв дружеских связей и семейных уз, вражду между отцами и сыновьями, между братьями и сестрами и даже, быть может, отчуждение мужа и жены.

— Это означает независимость Юга и разрыв с безродными торгашами и аболиционистами! — крикнул капитан Пинкни.

— Если здесь есть джентльмены, — продолжал незнакомец, не обращая внимания на капитана, — которые дали обязательство, что наш штат выступит в этих крайних обстоятельствах на стороне Юга, или стремились к образованию Тихоокеанской республики, сочувствующей и помогающей южанам, если их имена внесены в этот список, — он поднял лист бумаги, лежавший перед полковником Старботтлом, — но которые теперь считают, что важность последних известий требует более серьезных размышлений, они вольны покинуть собрание, дав честное слово джентльмена-южанина сохранить тайну.

— Я не согласен, — прервал какой-то рослый кентуккиец, вставая с места и спускаясь по ступенькам в патио. И, прислонившись спиной к калитке, добавил: — Я пристрелю первого труса, который пойдет на попятный!

Его слова вызвали бурный смех и возгласы одобрения, но незнакомец спокойным, бесстрастным голосом вновь потребовал внимания:

— Но если, напротив, все вы считаете, что это известие увенчало и освятило надежды, желания и планы этого собрания, тогда пусть каждый подтвердит это еще раз письменно на листке, который лежит здесь возле полковника Старботтла.

Когда поднялся кентуккиец, Кларенс вышел из своего укрытия; теперь, видя, с каким пылом люди устремились к столу, он перестал колебаться. Проскользнув вдоль прохода, он вышел на лестницу, ведущую к задней стороне балкона. Сбежав вниз, он оказался в тылу возбужденной толпы, сгрудившейся вокруг стола, и даже оттолкнул одного из заговорщиков, не будучи замеченным. Его жена уже встала со стула и тоже направилась к столу. Быстрым движением он схватил ее за руку и заставил сесть обратно. Когда она его узнала, с ее губ сорвался крик, а он, все еще держа ее за руку, встал между ней и удивленными заговорщиками. Наступило минутное молчание, потом раздались крики: «Шпион!», «Держите его!» — но всех покрыл голос миссурийца, который приказал не трогаться с места. Повернувшись к Кларенсу, он невозмутимо сказал:

— Мне знакомо ваше лицо, сэр. Кто вы такой?

— Муж этой женщины и хозяин этого дома, — так же спокойно ответил Кларенс и сам не узнал своего голоса.

— Так отойдите от нее! Или вы надеетесь, что если она в опасности, то это защитит вас? — крикнул кентуккиец, с угрожающим видом вытаскивая револьвер.

Но тут миссис Брант внезапно вскочила и встала рядом с Кларенсом.

— Мы оба не трусы, мистер Брукс… впрочем, он говорит правду… и, к моему стыду, — прибавила она, глядя на Кларенса со злобным презрением, — он действительно мой муж!

— Зачем вы сюда пришли? — продолжал судья Бисуингер, не сводя глаз с Кларенса.

— Я уже сказал достаточно, — спокойно отвечал Кларенс, — чтобы вы, как джентльмен, немедленно покинули мой дом. За этим я и пришел. И это все, что я могу вам сказать, пока вы и ваши друзья оскорбляете мой кров своим непрошеным присутствием. А что я скажу вам и всем другим после, что потребую от вас в соответствии с вашим собственным кодексом чести, — тут он поглядел на капитана Пинкни, — это другой вопрос, который не принято обсуждать в присутствии дам.

— Прошу прощения. Минуту, одну минуту! — послышался голос полковника Старботтла. Сорочка с жабо, полурасстегнутый синий сюртук с широкими, словно распустившиеся лепестки, отворотами и улыбающееся, похожее на маску лицо этого джентльмена поднялись над столом; он поклонился Кларенсу Бранту и его жене с отменной учтивостью.