Степной найдёныш. Сюзи. Кларенс. Кресси

— Знает ли она… знает ли мисс Фолкнер, что шпионка была моя жена? — нерешительно спросил Брант.

Президент повернулся в кресле, чтобы лучше разглядеть Бранта своими глубокими глазами, и в задумчивости потер колено.

— Не будем отклоняться от протоколов, генерал, — сказал он, помолчав. Но заметив, что Брант покраснел, он поднял глаза к потолку и добавил, как бы припоминая что-то забавное: — Нет, кажется, этот факт стал известен благодаря другому вашему приятелю, мистеру Хукеру.

— Хукер! — воскликнул Брант в негодовании. — Он приходил сюда?

— Прошу вас, генерал, не разрушайте мою веру в мистера Хукера, — сказал президент усталым, но шутливым тоном. — Не говорите, что его выдумки могут быть правдой! Оставьте мне по крайней мере этого великолепного лгуна, единственного надежного свидетеля, какой у вас есть. С того момента, как он впервые пришел сюда со своей жалобой и претензией на офицерское звание, он был для меня источником невыразимого наслаждения, а для вас — самым достоверным свидетелем. Другие свидетели пристрастны и предубеждены; мистер Хукер был откровенно верен себе. Откуда бы я знал, как вы переоделись, чтобы спасти честь мундира, рискуя быть застреленным как неизвестный шпион, рядом с вашей женой, если бы я не слышал изумительной версии Хукера о том, какую роль он сыграл в этом деле? А откуда бы я узнал историю о том, как вы раскрыли заговор в Калифорнии, если бы не его рассказ, в котором главный герой — он сам? Нет, не забудьте поблагодарить мистера Хукера, когда встретитесь с ним. Увидеться с мисс Фолкнер проще: сейчас она здесь, в соседней комнате, в гостях у моей семьи. Вы позволите оставить вас в ее обществе?

Бледный, с бьющимся сердцем, Брант встал, а президент взглянул на стенные часы, вытянулся в кресле, встряхнулся всем телом, затем медленно поднялся.

— Ваше желание вернуться в действующую армию удовлетворено, генерал Брант, — медленно произнес он, — вы тотчас же отправитесь к вашему старому дивизионному командиру, который теперь командует десятым армейским корпусом. Однако, — добавил он после многозначительной паузы, — есть известные правила и порядки, которые даже я, не оскорбив ваше министерство, не могу нарушить. Вы понимаете, что вам нельзя вернуться в армию в прежнем чине.

Брант слегка покраснел. Но тотчас с неподдельным юношеским блеском в правдивых глазах воскликнул:

— Отправьте меня на фронт, мистер президент, все равно в каком звании!

Президент улыбнулся, положив на плечо Бранта свою тяжелую руку и слегка подтолкнул его к двери в смежную комнату.

— Я только хотел сказать, — прибавил он, открывая дверь, — что если повышен в звании ваш начальник, то и вам надо будет явиться к нему в чине генерал-майора. Представьте себе, — продолжал он, повышая голос и мягко подталкивая гостя в соседнюю комнату, — он даже не поблагодарил меня, мисс Фолкнер!

Дверь за спиной Кларенса закрылась, и он в течение секунды стоял ошеломленный, слыша глухой голос президента, который здоровался с новым посетителем в той комнате, где они только что беседовали. Комната, где находился Кларенс, выходила в оранжерею, и в ней не было никого, кроме женщины, которая застенчиво и в то же время лукаво повернулась к нему. Они взглянули друг на друга быстрым понимающим взглядом; в глазах у обоих появилось робкое счастливое выражение. Он быстро подошел к ней.

— Так вы знали, что… эта… женщина была моя жена? — спросил он торопливо, хватая ее за руку.

Она умоляюще взглянула на него, испуганно оглянулась на открытую позади дверь.

— Пойдемте в оранжерею, — тихо сказала она.

Всего несколько лет назад правдивый рассказчик этой истории шел с толпой любопытных туристов по саду Белого дома. Тучи войны давно рассеялись; Потомак мирно струился по направлению к обширной плантации, когда-то принадлежавшей известному лидеру конфедератов, а ныне превращенной в национальное кладбище, где рядом покоятся в одинаковом почете солдаты обеих сторон; великая богиня снова безмятежно глядела вниз с купола белого Капитолия.

Внимание рассказчика привлек стройный красивый человек с военной выправкой. Его усы и борода были слегка тронуты сединой. С ним была дама и мальчик лет двенадцати — четырнадцати, он показывал им различные достопримечательности.

— Да, — сказал с улыбкой этот джентльмен, — хотя дом, как я тебе говорил, принадлежит только президенту Соединенных Штатов и его семье, вот в этой маленькой оранжерее я сделал предложение твоей матери.

— Кларенс, что ты говоришь, — воскликнула дама с упреком, — ты же знаешь, что это случилось гораздо позже!

Кресси

ГЛАВА I