Степной найдёныш. Сюзи. Кларенс. Кресси

Он никак не ожидал, что его фантазии незамедлительно претворятся в действительность. Однако он не пробыл в Фэр-Плейнс и нескольких дней, как получил письмо от Кларенса; тот писал, что не имел времени вновь посоветоваться с Хукером, но тем не менее сдержал свое обещание и, воспользовавшись удобным случаем, купил «титул испанских сестер» на незанятые земли вблизи поселка. Поскольку они примыкают к участку Хопкинсов, Кларенс подумал, что Джим Хукер выберет именно эту их часть ради столь приятного соседства. К письму он прилагает чек на банк в Сан-Франциско на сумму, которая позволит Джиму построить хижину и обзавестись необходимым инвентарем, и убедительно просит Джима рассматривать эти деньги как заем, который можно будет выплачивать по частям, после того как участок начнет приносить постоянный доход. Если же у Джима будут какие-нибудь затруднения, пусть он незамедлительно сообщит о них. Письмо завершалось очень по-кларенсовски: юношеская восторженность сочеталась в этом финале со зрелой мудростью:

«Желаю тебе удачи, Джим, но думаю, что только на нее полагаться не следует. Мне кажется, ничто не может помешать тебе стать независимым, если ты только будешь трудиться во имя большой цели, а не размениваться на мелочи ради немедленной выгоды. На твоем месте, старый друг, я на время выкинул бы из головы прерии и индейцев и, уже во всяком случае, перестал бы о них говорить: эти истории в конечном счете могут только повредить тебе. Те, кто им поверит, будут тебе завидовать, а те, кто не поверит, отнесутся к тебе с пренебрежением; а ведь если они усомнятся в твоих удивительных приключениях среди индейцев, то не станут полагаться на твое слово и в более практических вопросах, что может оказаться для тебя значительной помехой в делах, а ведь теперь ферма должна стать для тебя самым главным».

Часа два после этого Джим испытывал к Кларенсу должную благодарность и даже попритих. Настолько, что его хозяин, которому он сообщил о своей удаче, откровенно признался, что верит ему только из-за этой невиданной скромности. К несчастью, и урок, который нетрудно было усмотреть в этом нелестном заявлении и чувство признательности были способны укротить Джима лишь ненадолго. Он уже загорелся новой фантазией. Хотя участок, обозначенный в его купчей, всегда был (если не считать его собственной краткой остановки там) незанятым, невостребованным и никем не присвоенным, а его право на эту землю подкреплялось всеми необходимыми документами, он тем не менее с невозмутимой серьезностью собрал в Фэр-Плейнс отряд из трех-четырех бездельников, вооружил их за собственный счет и в самые глухие часы ночи воинственным и насильственным путем вступил во владение мирным участком, который уже был его собственностью благодаря прекраснодушной щедрости и ничуть не героичным долларам Кларенса Бранта. Бивуачный костер согрел победоносных воинов, продрогших на холодном ночном ветру, и они даже уснули на завоеванной земле, не выпуская оружия из рук. Когда взошло солнце, семейство Хопкинсов с изумлением обнаружило по ту сторону дороги укрепленный лагерь и вооруженных часовых. И только тогда Джим Хукер снизошел до того, чтобы объяснить, почему ему пришлось пустить в ход силу, чтобы занять собственный участок, — он обронил несколько загадочных фраз о засаде неведомых «поселенцев» и «хватунов», чьи атаки были отражены только благодаря их собственной отчаянной смелости. Нетрудно вообразить, какое впечатление произвел на фермершу и ее дочь этот романтический эпизод, придавший упоительный привкус опасности их собственной тихой и скучной жизни. Джим, по-видимому, сомневался в преданности и дисциплинированности своих подчиненных и на следующий же день рассчитал их — возможно, тут некоторую роль сыграли и не слишком тактичные вопросы, которые норовил задать им мистер Хопкинс. Однако, пока мирные плотники из поселка возводили ему хижину, он опять угрюмо расхаживал вокруг с двумя револьверами на поясе. Все это время он в качестве богатого и могущественного соседа столовался у фермера, который благодаря его присутствию мог теперь ничего не опасаться — как, впрочем, ничего не опасался и раньше.

Тем временем Кларенс, надлежащим образом уведомленный, что Джим стал отныне его арендатором, должен был выдержать тяжкое испытание. Его планы требовали, чтобы вышеупомянутое обстоятельство хранилось пока в тайне, а для такого прямодушного и бесхитростного человека, как он, это было нелегко. Один раз он мимоходом упомянул, что встретился в поселке с Джимом, но Сюзи отнеслась к этому известию с таким холодным равнодушием, а миссис Пейтон — с таким явным неудовольствием, что он больше ничего не сказал. Он не раз сопровождал Пейтона в его объездах, узнал все подробности о границах ранчо, а также о спорных землях, захваченных врагом, и с бьющимся сердцем, хотя и безмолвно, слушал судью, которому не удавалось скрыть своих опасений.