Степной волк. Нарцисс и Златоуст

На другой день он сидел в своей комнате, склонившись над столом, и пытался рисовать, когда пришел Нарцисс. Он остановился в дверях и сказал:

— Мне доложили, что ты вернулся. Слава Богу, радость моя велика. Поскольку ты не заглянул ко мне, я пришел к тебе сам. Не помешал?

Он подошел ближе; Златоуст оторвался от своих бумаг и протянул ему руку. Хотя Эрих подготовил настоятеля, при виде друга он сильно испугался. Тот приветливо улыбнулся ему.

— Да, я опять здесь. Приветствую тебя, Нарцисс, мы давно не виделись. Извини, что еще не зашел к тебе.

Нарцисс посмотрел ему в глаза. Он тоже увидел не только угасшее, печально увядшее лицо, но и нечто другое — эту удивительно приятную печать уравновешенности, даже равнодушия, смирения и благодушного стариковского настроения. Мастер по части чтения в людских лицах, он видел также, что этот ставший чужим, изменившийся Златоуст уже не совсем от мира сего, что душа его далеко улетела от действительности и бродит по дорогам мечты или же стоит уже у врат, ведущих в мир иной.

— Ты болен? — озабоченно спросил он.

— Да, и болен тоже. Я заболел уже в самом начале своего странствия, уже в первые дни. Но ты же понимаешь, мне не хотелось сразу возвращаться. Если бы я так быстро вернулся и стянул свои походные сапоги, вы бы посмеялись надо мной. Нет, этого я не хотел. Я отправился дальше и еще немного поскитался по миру, мне было стыдно, что странствие мое не удалось. Я слишком многого ждал от него. И я, стало быть, устыдился. Ну да ты меня поймешь, ты же умный человек. Прости, ты что-то спросил? Прямо наваждение какое-то, я все время забываю, о чем, собственно, речь. Но что до моей матери, ты поступил правильно. Было очень больно, однако…

Его бормотание растворилось в улыбке.

— Мы снова поставим тебя на ноги, Златоуст, у тебя ни в чем не будет недостатка. Напрасно ты сразу не повернул назад, когда почувствовал себя плохо! Нас тебе нечего стыдиться. Надо было сразу вернуться.

Златоуст засмеялся.

— Да, теперь я это знаю. Я не решался просто взять и вернуться. Это было бы позором. Но теперь я вернулся. И мне снова хорошо.

— Ты много страдал?

— Страдал? Да, страдал я достаточно. Но, видишь ли, страдания пошли мне на пользу, они меня образумили. Теперь я уже не стыжусь, и перед тобой тоже. Когда ты пришел в тюрьму, чтобы спасти мне жизнь, я изо всех сил стиснул зубы, так мне было стыдно перед тобой. Теперь это прошло.

Нарцисс положил ему руку на плечо, Златоуст сразу умолк и с улыбкой закрыл глаза. Он тихо заснул. Растерянный настоятель вышел и позвал монастырского врача, отца Антона, присмотреть за больным. Когда они вернулись, Златоуст сидел за чертежным столом и спал. Они перенесли его в постель, врач остался с ним.

Златоуст был безнадежно болен. Его перенесли в одну из больничных палат, при нем постоянно дежурил Эрих.

Всю историю его последнего странствия так никто и не узнал. Он рассказал только отдельные эпизоды, кое о чем можно было догадаться. Часто лежал он безучастный, иногда его лихорадило, и он бредил, иногда сознание возвращалось к нему, тогда посылали за Нарциссом, для которого эти последние беседы со Златоустом были очень важны.

Некоторые отрывки из рассказов и признаний Златоуста передал Нарцисс, другие — помощник.

— Когда начались боли? Еще в самом начале путешествия. Я ехал по лесу, свалился вместе с лошадью в ручей и всю ночь пролежал в холодной воде. Там внутри, где сломаны ребра, с тех пор и появились боли. Тогда я был еще недалеко отсюда и мог вернуться, но не сделал этого, это было ребячество, я думал, что покажусь смешным. Я поехал дальше, а когда уже не мог ехать из-за боли, я продал лошадку и долго лежал в одном лазарете.

Теперь я останусь здесь, Нарцисс, с верховой ездой покончено. Как и со странствиями, и с танцами, и с женщинами. Ах, иначе я бы еще долго не возвращался, целые годы. Но когда я увидел, что там меня уже не ждут никакие радости, то подумал: прежде чем отправиться на тот свет, надо бы еще немного порисовать и сделать несколько скульптур, должна же быть в жизни хоть какая-то радость.

— Я очень рад, что ты вернулся, — сказал Нарцисс. — Мне так тебя недоставало, я каждый день думал о тебе и часто боялся, что ты не захочешь больше вернуться.

— Ну, потеря была бы невелика, — покачал головой Златоуст.

Нарцисс, сердце которого горело от любви и боли, медленно склонился над ним и сделал то, чего не делал ни разу за многие годы их дружбы, — коснулся губами волос и лба Златоуста. Заметив это, Златоуст сперва удивился, затем растрогался.