Степные империи Евразии: монголы и татары

Возникает вопрос: какие же народы могли восприниматься как носители старой степной государственности? Очевидно, те, которые в свое время на развалинах тюркских каганатов или одновременно с древними тюрками образовали свои государства. Это кыргызы, уйгуры, карлуки и кимаки. Не только исторический опыт этих народов, но и их военная сила представляла ценность для монгольского правительства. Поэтому следует учесть резонное замечание О. Латтимора: конные полчища тюрок, прекрасно знакомые с методами ведения сражений в стели, зачастую представляли собой более серьезного противника для монголов, чем ополчения оседлых государств[223]. Именно сибирские и восточнотуркестанские народы должны были стать первыми подданными Чингис-хана вне Монголии, на присоединенных территориях, обеспечить снабжение и пополнение армии и казны, предоставить опытные кадры для управления империей.

Ход «объединительной» кампании

В поход по этим территориям каган решил отправить правое крыло всемонгольской армии под командованием старшего сына, Джучи. В 1207 г. войско со среднего течения Онона отправилось на северо-запад, в сторону Байкала, прошло без потерь страну Баргуджин-Токум, населенную предками бурят, и подошло к верховьям Енисея, где начинались владения кыргызов.

Тува и Хакасия. Среди причин, которые заставили монголов отправиться в поход, исследователи называли нужду монголов в металле и хлебе[224], необходимость обеспечить безопасный тыл с севера[225], продолжение объединения монгольских племен[226] (хотя за Саянами уже не было монголов), преследование врагов — найманов и меркитов[227], пробу сил перед более крупными завоеваниями[228]; расширение международных связей правительства Еке Монгол улуса[229]. Некоторые из этих доводов заслуживают внимания, но ни один из них не объясняет, почему обширный Тувинско-Минусинский регион подчинился без единого выстрела. Джучи был встречен кыргызской знатью, которая преподнесла ему символические дары и присягнула на верность[230]. Рудники и пашни кыргызов оказались в руках монголов.

Чтобы обеспечить приток железа и пшеницы в Монголию, требовалась определенная тактика в отношениях со здешними жителями, которым приходилось вооружать и кормить армии завоевателей во время похода Чингис-хана на Цзинь и последующих войн. Отсюда стремление сохранить по возможности мирные контакты с кыргызами. Чтобы закрепить за собой ресурсы Тувы и Хакасии, монголы могли присоединить этот регион непосредственно к своему государству. Что, как мы сейчас увидим, и произошло.

По древней традиции младший сын хана от главной жены после смерти отца не участвовал в разделе завоеванных земель, а наследовал лишь отцовские родовые кочевья, домен (Коренной юрт). Поэтому естественно, что Чингис-хан распределил то, что успел завоевать, между тремя старшими сыновьями, а Монголию оставил младшему — Толую. В его удел вошла и Южная Сибирь, значит, эта территория завоеванной не считалась. Как и места обитания кереитов, татар, джалаиров, она относилась к домену. К.И. Петров объясняет это тем, что кыргызы были завоеваны до раздачи улусов[231]. Но его аргумент в данном случае несостоятелен: в Прииртышье Джучи приходил в том же 1207 г., когда произошло присоединение Тувы и Хакасии, но Прииртышье так и осталось в его улусе, тогда как Южная Сибирь из улуса старшего сына Чингис-хана перешла к Толуидам. Вдова Толуя передала Туву снова младшему сыну, Ариг-буге[232].

В юаньский период этот регион продолжал соединяться с Коренным юртом. Провинция Линбэй объединяла «Каракорум (первая столица империи. — В.Т.), Онон, Керулен, Кэм-Кэмджиут (Тува. — В.Т.), Селенгу, Баялык — до границ земель кыргызов и великий заповедник (т. е. усыпальницу Чингисхана. — В.Т.)». Здесь продолжали править местные беки, царевич-Чингисид являлся лишь держателем удела. На первый взгляд такое положение аналогично «игу» на Руси: в городах сидели свои князья, в первые десятилетия существования Золотой Орды дань отправлялась не только в Сарай, но и в главную монгольскую ставку. И все же Русь оставалась лишь источником этой дани, объектом регулярных набегов и грабежа. В отношении же Саяно-Алтая велась совершенно другая политика.