Степные хищники

— А у нас была война, приходили белые, а потом белых выгнали красные, из пушек стреляли. Мы в погребе сидели, а Антонина Ивановна в погреб не пошла, и ей одна пулька попала в ногу, до крови.

— Кто это Антонина Ивановна?

— Учительница.

«Хорошо, что стрельба ей не в диковинку», — успокаивал себя Щеглов.

— Если ночью будут стрелять, ты не пугайся! — сказал он. — Слышишь?

Таня не ответила, — она уже спала.

— Гришин, в случае чего не отходи, смотри за ней, — наказал Щеглов и вышел из половни.

Над головою раскинулось звездное небо. Таинственно струился Млечный Путь. Большая Медведица высоко подняла хвост — признак скорого утра. С белеющего востока тянуло холодом. Щеглов подошел к пулеметчикам, прилег, послушал тишину ночи и вернулся в половню.

«Черт с ними! Пусть не приезжают! Встретимся в другом месте», — подумал он.

Желание исполнилось: бандиты не пришли. Когда в сереющем воздухе начали проявляться окрестные поля, деревенские избы, телеграфные столбы, Щеглов приказал выставить наблюдателей, а остальным отдыхать.

— Гришин, давай лошадей! Поедем, на станцию, на телеграф, — предупредил он и кивнул Кондрашеву на девочку: — Когда проснется, отправь домой. Отец с матерью, поди, с ума сходят.

Таня крепко спала. На округлом, с мягкими чертами личике застыло безмятежное выражение, чуть заметная улыбка временами шевелила губы. И опять, как ночью, в сердце Щеглова нахлынула нежность.

Послышался стук копыт, и Гришин доложил:

— Кони готовы, товарищ комдив!

На железнодорожном переезде Щеглов остановил коня. Вокруг пустынные поля. Тонкой змейкой уходила за дальние холмы котовская дорога. На западе виднелась станция Лапшинская. Оттуда можно было связаться по прямому проводу с Камышином.

Переговоры заняли часа два, и лишь к полудню Щеглову удалось вернуться в дивизион. Сюда уже прибыл второй эскадрон. Разведка, высланная Кондрашевым, установила, что банда прошла на рассвете Смородинку — деревню верстах в десяти на северо-восток от Купцова.

— Догоним! — заявил Щеглов и, созвав командиров эскадрона, дал указания на марш.

В бою у станции Преображенской Семена ранили в руку.

— Кость цела, а мясо заживет, как на собаке, — поставил диагноз делавший перевязку бородатый санитар. — Это еще ничего, когда перевязывать есть чего, — ободрял он. — Сегодня сколько народа в длинный ящик сыграло, — уму непостижимо.

Да, банда Попова перестала существовать. От шайки Маруси остались жалкие крохи — сама Маруся, Семен да еще человек девять рядовых бандитов. Первую ночь после разгрома провели в поле, — боялись в хутора заходить, — на следующий день повстречали пятерых таких же, а еще через сутки чуть было не перестрелялись с шайкой, которую вел Рожков. Разобравшись, что свои, съехались вместе. Так банда выросла до тридцати восьми человек. Осмелев, начали по-прежнему грабить хутора. Встал вопрос об атамане. Собственно говоря, атаманов было два — Рожков и Маруся, но два — все равно, что ни одного, тем более, что повадки у этих атаманов были разные: у Рожкова — «бей, пей, гуляй», а Маруся любила осторожность — «бей при нужде, первым в драку не ввязывайся, бери в меру, зря не бесчинствуй, не безобразь». Атаманом стал Рожков, — когда всё пропало, осторожность ни к чему, глупо перед смертью простуды бояться, — так рассудили бандиты.

— Черт с ними! — ворчал Семен. — Дай срок, подживет рука, — махнем с тобой за Волгу подальше от этих сволочей. Слух есть, что Серов в силу вошел.

Перейдя у станции Лапшинской железную дорогу, банда направилась в лесистый район между селами Нижняя Банновка, Русская Щербаковка, Лапоть — в те места, где в прошлом году переходил Волгу Вакулин.

Горы, вершины,
Я вас вижу вновь,
Карпатские долины,
Кладбища удальцов,—

пел кавдивизон старинную, переделанную для австрийского фронта, песню.

Дошли до той поляны,
Где кровь лилась рекой…

— Отставить! — крикнул Щеглов, и песня оборвалась на полуслове. Правофланговая походная застава дала сигнал о появлении бандитов.

— Дивизион, сто-ой! Вольно! Можно курить.

Щеглов в сопровождении ординарцев поскакал к заставе. На полпути встретился связной.

— Бандиты, человек пятьдесят, двигаются по дороге в одном с нами направлении, — скороговоркой выпалил он.

— Посмотрю сам, — сказал Щеглов.

Походная застава стояла, укрывшись за кустарником. Впереди внизу простиралась широкая долина. Чёрные с проседью поля чередовались на ней с изумрудно-зелеными перелесками. Вправо виднелись крыши деревни.

— Они выехали из этой деревни и только что скрылись вон в том лесочке, — доложил начальник заставы Тополев.

Решение созрело очень быстро: «Второй эскадрон пошлю влево, с задачей перерезать банде дороги с севера и с северо-востока. Кондрашев с полуэскадроном закроет пути с юга и с юго-востока. Сам с полуэскадроном буду действовать в центре».

Щеглов отдал приказание, и кавдивизион рассредоточился.

— Товарищ комдив, идут, — доложил Тополев.

Из леска показались бандиты. Они двигались плотной кучей.

— Беспечный народ, идут без дозоров.