Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

Южная Россия тогда оказалась поделенной по Днепру между готами к западу от этой реки и сарматскими народами (аланами и др.) к востоку от нее, в то время как Крым продолжал оставаться греко-римским царством, вассалом цезарей. Сами готы, как известно, разделились на остроготов (восточных), расселившихся от низовий Дона до низовий Днестра, и визиготов (западных). Гепиды, третье готское племя, заняли Дакию, оставленную императором Аврелианом в 270 г. К этому времени относятся готские некрополи в Чернякове, южнее Киева, и в Николаевке, возле Херсона в низовьях Днепра (III в.). У сарматов современные им курганы Кубани (Тифлисская, Воздвиженская, Армавир, Ярославская) с характерными для сарматского искусства украшенными бляхами и фибулами. На севере, в лесях Восточной и Центральной России, где в ту пору, очевидно, жили финно-угорские народы, сарматское влияние еще чувствуется в пьяноборской культуре около Казани (ок. 100–300 или 400) – локальной наследнице ананьинской культуры, тогда как дальше на запад Калужская группа представляет фибулы, выполненные в стиле, находящемся под германо-романским влиянием (III–IV вв.). Такова была ситуация в Южной России к моменту появления гуннов.

По какой же причине исторические гунны, потомки наших западных хунну, оставили свои степи в Северном Приаралье, чтобы уйти в Европу? Нам это неизвестно. Около 374 г. под предводительством вождя, которого Иордан называет Баламиром или Баламбером, переправившись через Нижнюю Волгу, они перешли через Дон, победили и покорили терских и кубанских аланов и дошли на западе до Днепра, напали на остроготов, чей старый король Эрманарих был ими побежден и в отчаянии покончил с собой. Витимир, преемник Эрманариха, в свою очередь был разгромлен и убит. Большинство остроготов покорились власти гуннов, тогда как визиготы, убегая от вражеского нашествия, переправились через Дунай и ступили на территорию Римской империи (376 г.). Что же касается кубанских и терских аланов, большая часть их была вынуждена временно покориться гуннам и осталась в своей стране, где мы увидим их в X в., когда они примут христианство византийского толка, а позже станут предками современных осетин. Другие аланы отправятся на Запад и вместе с западными германцами примут участие в Великом переселении: некоторые их племена осядут в Галлии, в нижнем течении Луары, другие уйдут в Испанию, смешаются в Галисии со свевами или сформируют вместе с визиготами смешанную этническую общность, которая, возможно, даст свое имя стране «гот-алании» или Каталонии (?).

Тот ужас, который вторжение гуннов произвело на римский и германский мир, очень хорошо передали Аммиан Марцелин и Иордан. «Гунны, – пишет Аммиан, – в жестокости и варварстве превосходят все, что можно вообразить. Они исцарапывают шрамами щеки своих детей, чтобы помешать расти бороде. Тела их коренастые, с огромными руками, и голова несоразмерно велика, что придает им чудовищный вид. Впрочем, и живут они как звери. Они не жарят и не сдабривают приправами свою пищу, поедают коренья и мясо, сопревшее под седлом. Им неведомы плуги, постоянные жилища, дома или хижины. Вечные кочевники, они с детства приучаются переносить холод, голод и жажду. Их стада следуют за ними, волоча телеги, перевозящие их семьи. Там их жены ткут и прядут их одежду, рожают и воспитывают их детей до возраста созревания. Спросите этих людей, откуда они пришли, где родились, – они этого не знают. Их одежда состоит из льняной туники и накидки из сшитых вместе крысиных шкурок. Туника темного цвета гниет на теле. Они меняют ее только тогда, когда старая разваливается. Шлем или колпак, откинутый назад, и козьи шкуры, обмотанные вокруг их волосатых ног, дополняют это одеяние. Их обувь, пошитая без формы и мерки, не позволяет им ходить; поэтому они совершенно непригодны к бою в пешем строю, тогда как, вскочив в седло, они оказываются как будто приколоченными к своим маленьким лошадкам, уродливым, но неутомимым и быстрым как молния. На лошади они проводят всю жизнь, то верхом, то сидя боком, на женский манер. На них они собираются на свои собрания, продают и покупают, пьют и едят, даже спят, склонившись на шею коня. В бою они бросаются на врага, издавая жуткие вопли. Если встречают сопротивление, то рассеиваются, чтобы потом снова налететь с той же быстротой, врезаясь в ряды противника и опрокидывая все, что встречается на их пути. Однако они не знают ни как взять крепость, ни как осадить укрепленный лагерь. Но никто не сравнится с ними в ловкости, с какой они пускают с поразительных расстояний свои стрелы, с наконечниками из заостренных костей, таких же твердых и убийственных, как железные»[56].