Степные разбойники

Валентин, хорошо знавший индейские обычаи, приветливо ответил на эту речь, и после этого оба отряда соединились и въехали в селение под звуки дудок, рогов и других индейских музыкальных инструментов. Звуки эти смешивались с криками женщин и детей и с собачьим воем, и все это, взятое вместе, производило такую какофонию, ужаснее которой представить себе невозможно. Доехав до площади, всадники сошли с лошадей, и вождь пригласил гостей в отведенные им хижины.

Валентин поблагодарил Петонисту за гостеприимство и, оставив донью Клару вместе с Солнечным Лучом отдыхать, вошел в свою хижину, предупредив товарищей, чтобы они были осторожны с команчами, которые, как и все индейцы вообще, действуют всегда под впечатлением минуты, крайне щепетильны и в высшей степени вспыльчивы.

Курумилла, не произнеся ни слова, улегся, как сторожевой пес, возле двери хижины доньи Клары.

Как только женщины остались одни, Солнечный Луч уселась у ног доньи Клары и, устремив на нее светлый и исполненный нежности взгляд, сказала:

— Довольна ли мною сестра моя Белая Лилия? Хорошо ли я исполнила свой долг относительно нее?

— Какой долг исполнили вы относительно меня, глупенькая? — ответила молодая девушка шутя и провела при этом рукою по длинным черным волосам индианки.

— Спасти вас, сестра моя, — сказала та с нежностью, — и доставить вас в сохранности к моим соплеменникам.

— А! Вот что! Бедное дитя! Преданность твоя была безгранична, не знаю, чем я могу отблагодарить тебя за нее.

— Не будем говорить об этом, — сказала индианка, покачав своей хорошенькой головкой. — А теперь, так как сестре моей уже больше ничто не угрожает, я покину ее.

— Ты хочешь оставить меня, Солнечный Луч? — воскликнула донья Клара с беспокойством. — Зачем же?

— Да, — серьезно ответила молодая женщина, и брови ее при этом сурово сдвинулись. — Мне нужно выполнить еще один долг. Сестра моя знает, что я дала клятву, а клятва священна. Я должна идти!

— Но куда же ты хочешь идти, дитя? Откуда появилась у тебя эта внезапная мысль покинуть меня? Что ты намереваешься сделать? Куда именно идешь ты?

— Пусть сестра моя не спрашивает меня, ее вопросы только огорчают меня. Я не могу ей ответить на них.

— Так ты скрываешь от меня тайну, Солнечный Луч? Ты не хочешь довериться мне? Безумная! Неужели ты думаешь, что я не знаю, что именно ты намереваешься сделать?..

— Сестра моя знает мое намерение? — перебила индианка свою собеседницу, и глаза ее при этом сверкнули, а по телу пробежала нервная дрожь.

— Ну, конечно, Боже мой! — ответила молодая девушка с улыбкой. — Единорог — великий воин, и сестра моя, без сомнения, спешит к нему?

— Нет, — ответила та. — Солнечный Луч намеревается отомстить.

— О, бедное дитя мое! — воскликнула донья Клара, обнимая молодую женщину. — Я знаю, от какой ужасной катастрофы тебя спас Валентин.

— Кутонепи — великий воин, Солнечный Луч любит его. Но Станапат — собака, сын волчицы.

Обе молодые женщины заплакали и стали обнимать и целовать друг друга. Индианка первая оправилась от душившего ее горя, энергичным движением вытерла слезы с покрасневших глаз и вырвалась из объятий своей подруги.

—Зачем плакать? — сказала она твердо. — Только трусы и слабые плачут и стонут! Индейские женщины не плачут, когда их оскорбят, они мстят! Сестра моя должна отпустить меня! Я ей больше ничем не могу быть полезна, другие обязанности ожидают меня.

— Иди же, бедная сестра, и поступай так, как тебе велит твое сердце. Я не имею права ни задерживать тебя, ни мешать тебе поступить по-своему.

— Спасибо, — сказала индианка, — сестра моя добра. Владыка Жизни не покинет ее.

— Разве ты не можешь довериться мне и сказать, что ты хочешь сделать?

— Я не могу этого.

— Скажи мне, по крайней мере, в какую сторону ты пойдешь?

Индеанка в ответ на это только головой покачала.

— Разве лист, сорванный ветром с кустарника, знает, в какую сторону понесет его ветер? Я — лист, сорванный ветром. Пусть сестра моя больше не спрашивает меня ни о чем.

— Если ты этого хочешь, я замолчу. Но прежде чем нам расстаться, позволь мне сделать тебе подарок, который напомнит обо мне, когда я буду далеко от тебя.

Услышав эти слова, Солнечный Луч очаровательным жестом положила руку на сердце.

— Сестра моя там! — взволнованно сказала она.

— Послушай, — начала снова молодая девушка, — сегодня ночью я подарила тебе браслет. Вот, возьми еще один. Эти украшения для меня лишние, и я буду счастлива, если они понравятся тебе.

Сказав это, донья Клара сняла с руки другой браслет и надела его на руку индианки.

Та не противилась этому, и когда браслет был надет, она поцеловала его несколько раз, затем подняла голову и протянула руку молодой мексиканке.

— Прощай, — сказала она ей растроганным голосом. — Пусть сестра моя просит своего Бога за меня — говорят, Он всемогущ, может быть, Он придет мне на помощь.

— Надейся, бедное дитя! — сказала донья Клара, обнимая молодую индианку.

Солнечный Луч печально покачала головой и, сделав своей подруге последний прощальный знак, бросилась, как испуганная лань, к двери и скрылась за ней.