Steppenpferd

Это была узкая комнатка, свет в которую проникал через два круглых окна. Обстановка более чем скромная — источенный жучками письменный стол и пара шатких, колченогих стульев. На беленной известкой стене над столом — распятие.

К отцу Предьину зашел один из послушников, чтобы обсудить вопрос отопления монастыря зимой. Вопрос, как водится, остался нерешенным.

Следом за ним в келью вошел Санкал, который, должно быть, ждал за дверью.

Святой отец жестом предложил ему сесть, однако юноша предпочел оставаться на ногах.

Санкал стоял, ломая по привычке руки, застенчивый; как обычно. У него был такой вид, будто ему нужно сказать что-то важное, но не знает, с чего начать.

— Ты хочешь уйти из монастыря? — спросил отец Предьин и улыбнулся, чтобы показать, что шутит и просто предлагает собеседнику возможность ответить.

Джулиус Санкал был бледным красивым юношей с пушком на верхней губе и щеках. Подобно многим другим послушникам, жившим на Маннсё, он получил здесь прибежище с согласия святого отца, поскольку остальная часть земного шара продолжала стремительно исчезать.

В те дни Эрик Предьин, стоя возле церкви, смотрел на ночное небо и наблюдал за тем, как звезды одна за другой исчезают внутри огромной сферы. Точно так же исчезал и остальной окружающий мир, исчезал постепенно, часть за частью, заменяясь дешевой имитацией, возможно, не обладавшей массой — видимо, это значительно облегчало транспортировку. О подобном можно было лишь строить догадки, ощущая собственное невежество и страх перед незнаемым.

Санкал пришел в Маннсё по снегу. Затем украл лодку, переправился на ней на остров и отдался на милость обитателям разрушенного монастыря. Его нынешние обязанности состояли в том, что он выпекал хлеб для монастырской братии.

— Наверное, мне нужно уйти, — произнес юноша, опустив глаза. Отец Предьин, положив руки на столешницу стола, ждал, что Санкал скажет дальше. — Понимаете… я не могу этого объяснить. Я приблизился к неправильной вере, святой отец. Я много молился, но все равно обретаю неправильную веру.

— Ты понимаешь, Джулиус, что здесь тебе разрешено выбрать любую из многочисленных форм религиозной веры. Первое и самое главное — верить в Бога до тех пор, пока ты не узришь истинного Господа. Таким образом мы проливаем крошечный лучик света на мир уже полностью потерянный и погрузившийся во тьму. Если ты уйдешь, то попадешь в проклятый иллюзорный мир.

Откуда-то сверху донесся стук молотков. На крышу апсиды поднимали новые стропила. Ответ Санкала, прозвучавший тихо, но твердо, почти утонул в грохоте.

— Святой отец, вы знаете, что я застенчив. Однако я уже достиг зрелости. Меня постоянно преследует низменные мысли. Сейчас эти мысли стремительным водным потоком уносят меня к неправильной вере. — Юноша печально опустил голову.

Отец Предьин встал, оказавшись гораздо выше юного послушника. Выражение его лица было строгим.

— Послушай, сын мой, тебе нечего стыдиться. Наша жизнь полна такого же грохота, который сейчас доносится до нас сверху. Это звуки огромного материального мира, врывающегося в наше сознание. Не нужно обращать на него внимания. Неправильная вера непременно сделает тебя несчастным.

— Отец, я питаю уважение к вашему богословию. Но, возможно, неправильная вера вполне хороша для меня. Нет, я хотел сказать… Мне трудно выразить словами. Прийти к чистой вере — это ведь хорошо, верно? Даже если эта вера неправильная. Тогда она, возможно, вовсе и не является неправильной. Она просто хорошая.

Отец Предьин с тщательно скрываемым нетерпением ответил:

— Я не понимаю твоих доводов, Джулиус. Разве мы удаляем неправильную веру из нашего сознания, как гнилой зуб?

Санкал дерзко посмотрел на своего духовного наставника, чьи руки сжались в кулаки так крепко, что побелели костяшки пальцев.

— Моя вера заключается в том, что я не считаю наш остров творением Божьим. Это имитация, иллюзия, созданная ужасным соперником Господа нашего.

— Но ведь это не что иное, как обычное неверие.

На что тут же последовал дерзкий ответ:

— Нет-нет! Я верю в то, что Злые сотворили мир, в котором мы живем. Наше добро само по себе является иллюзией. Я имею прямые доказательства этого.

Прежде чем ответить, отец Предьин глубоко задумался.

— Давай на мгновение предположим, что мы живем на острове, созданном этими ужасными тварями, которые теперь владеют всей Солнечной системой. Следовательно, все это — иллюзия. Однако добро вовсе не иллюзорно. Добро во всех его проявлениях никогда не бывает иллюзией. Вот зло — иллюзия… — Произнося эти слова, святой отец представил себе, что видит нечто потаенное и недоброе в глазах стоящего перед ним юноши. Он смерил Санкала внимательным взглядом и лишь тогда задал ему вопрос: — Ты пришел к этому выводу неожиданно?