Стерегущий

Через несколько минут все увидели на зеленоватой лазури моря плывшие предметы. Впереди плыла морская фуражка, черная с белыми кантами и офицерской кокардой. Фуражка была перевернута голубою подкладкой кверху, и на ней золотом были вытиснены инициалы «А. С.». Вслед за головным убором плыл спасательный круг с надписью «Стерегущий».

— Ну вот, Василий Васильевич, — произнес Макаров, безуспешно стараясь скрыть охватившее его волнение, — по-видимому, это все, что осталось под солнцем от лейтенанта Сергеева и «Стерегущего». Верю и знаю, что он погиб героем.

— Однажды под Самаркандом, — отозвался художник, — наши войска овладели каким-то кишлаком. Там осталось лишь несколько женщин. Среди них одна знала русский язык. Посмотрев на тела павших в бою, она сказала мне: «Когда гибнет герой, падает с неба и гаснет его звезда, но память о герое не погаснет и не погибнет…» Утром я узнал, что рядом с нашими убитыми, в соседней балахане, лежали ее два сына… Слова этой женщины я запомнил навсегда.

— Она права, эта несчастная мать и мудрая женщина, — быстро произнес адмирал. — Великое и героическое не умирает… в делах, думах и песнях народа.

Замедляя ход, «Баян» и «Новик» подошли к месту, где недавно толпились японские корабли. Ничто не указывало, что здесь только что произошло сражение. Море плескалось зеленое и глубокое, над ним носились белые чайки, изредка бросавшиеся, покрикивая, в воду, чтобы выхватить оттуда мелкую рыбешку.

Лейтенант Порембский первый на фок-марсе увидел, как на горизонте стали вырисовываться многочисленные суда японской эскадры. Он спустился лично доложить об этом адмиралу.

Противники увидели друг друга на расстоянии ста двадцати кабельтовых. Отряд броненосных крейсеров ходко шел к «Баяну» и «Новику».

— Чуть ли не вся эскадра, — сказал Макаров Агапееву. — Ну что ж, Александр Петрович, дело ясное. Сопоставляя все сегодняшние события, можно прийти к выводу, что японцы надеялись прошлой ночью повторить нам двадцать шестое января, но мы сегодня уже не те, что были вчера. Выслал Того миноносцы — сорвалось, не прошли ни тайком, ни силой. Кроме того, «Стерегущий» и «Властный» потопили каждый по одному миноносцу. Пытался Того незаметно подобраться к Порт-Артуру этой ночью, не вышло: уследили его «Стерегущий» и «Решительный». И вот японцы навязывают сейчас нам бой, прекрасно зная, что я не могу вывести против них всю эскадру, так как броненосцы могут выходить в море только во время прилива. Ничего, дождутся своего, получат от русских все сполна. Завтра выйдем в четыре утра, с утренней полной водой, и вернемся в Артур с вечерней полной водой. Теперь я знаю, где прячутся японцы, и сумею выкурить их из ихней норы.

Уже отчетливо видимые японские крейсеры быстро приближались.

— Николай Оттович, — повернулся адмирал к Эссену. — Распорядитесь «Баяну», чтобы он шуганул этих церемониймейстеров из своих восьмидюймовок. Да и нам не мешает отдать салют «Стерегущему». Прошу приготовиться.

На «Баяне» к стрельбе изготовились сейчас же, как были приняты сигналы адмирала. Артиллерист-лейтенант повернул свою носовую восьмидюймовую башню в сторону японцев, наблюдая в щель за их приближением.

— Смотри, братцы, не оскандалься, — бросал он торопливые слова комендорам, проверявшим действия механизмов. — В первый раз стреляем перед адмиралом. А он ведь сам артиллерист. Засмеет, если мешкать будем.

— Не извольте сомневаться, васкбродь, — степенно ответил один из комендоров. — Мы ведь балтийцы. Не подкачаем.

По «Баяну» разнеслись звуки боевой тревоги. С моря послышался раскатистый гул выстрела из тяжелого орудия. Слева по носу встал и рассыпался брызгами столб воды.

— Ну, спаси, господи, люди твоя, — сняв бескозырки, набожно закрестились матросы.

Эссен между тем разглядывал в бинокль приближавшиеся крейсеры. Изредка отрываясь от него, он писал что-то в записной книжке.

— Николай Оттович, что вы там рисуете? — окликнул Макаров. — Лавры у Василия Васильевича собрались отбивать?

— Никак нет. Тактико-технические данные крейсеров, идущих на нас. Не угодно ли взглянуть? — И Эссен протянул ему свою записную книжку.

— Значит, сто восемьдесят четыре японских орудия против пятидесяти восьми наших, — резюмировал адмирал его цифры и записи. — Да, в атаку не пойдешь. Не подпустят, разобьют на ходу.

— А я все-таки рискнул бы! — пылко сказал Эссен. — Что-то не верится мне, чтобы у японцев были хорошие комендоры.

— Конечно, лучше наших нет, — согласился адмирал. — Но рисковать сегодня я не позволю. Рискнем завтра, когда у нас с японцами будут относительно равные силы.

И адмирал отдал распоряжение ложиться на обратный курс.

Приближавшиеся японцы начали сильную стрельбу, но никак не могли пристреляться. Их снаряды все время давали значительные перелеты, вскидывая высоко к небу столбы воды.

Эссен быстро бросил на Макарова выжидающий взгляд.

— И не думайте, Николай Оттович, — замахал руками адмирал. — Сказал, что не позволю сегодня рисковать, и не позволю. Смотрите, вся японская эскадра подваливает… Завтра, завтра обязательно сразимся!