Стереть из памяти

На песке лежала Регина Батурина, а в ее груди торчал нож, всаженный по самую рукоятку. Это был нож деда. Лика сразу его узнала по рукоятке. В свободное от других занятий время дед любил мастерить ножи, удобные, острые, подходящие для того, чтобы и колбасу нарезать, и дощечку обстрогать. В их доме имелось несколько таких клинков с фирменной ручкой из бересты.

Фонарик в неведомой руке дрогнул, луч света описал полукруг, из-за чего тело Регины пропало из виду. Луша пыталась закричать, но не успела, потому что ее опередил кто-то другой. Голос походил на дедов, но сильно искажался, она не стала бы биться об заклад, что это был именно он.

– Прочь! – требовал голос. – Прочь отсюда. Беги! Луша, беги!

Она повернулась и побежала, но не к деревьям, под которыми, как ей казалось, притаился кто-то страшный, а в другую сторону, вдоль моря, удаляясь от дома все дальше и дальше. Слева плескались на берег равнодушные воды Финского залива, справа вставали сосны, загораживая выход на тротуар, за спиной оставалось что-то страшное, требующее, чтобы она бежала, уносила ноги, спасалась.

Голос за спиной кричал что-то еще, но его уносил ветер, поэтому слов она разобрать не могла. Потом крик прекратился, точнее превратился в хрип. Стало еще страшнее. Луша не знала, почему остановилась, а потом пошла обратно, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, снова перейдя на бег.

Когда она вернулась на место преступления, а это, разумеется, было оно, что же еще, Регина все так же лежала на спине, устремив в небо глаза, полные то ли боли, то ли бесконечного удивления. Луша поняла, что надо мчаться домой, звать на помощь взрослых, и, преодолевая страх, нырнула под сень деревьев, чтобы выскочить на дорогу, ведущую к жилью.

Внезапно она споткнулась обо что-то, лежащее на земле, упала, больно ударившись головой о корень сосны, выступающий из песка. Лежа на земле, она заплакала от боли, но сквозь их пелену все-таки разглядела, что то, обо что она споткнулась, оказалось телом ее деда. Он лежал не на спине, как Регина, а на боку, немного скрючившись и прижав руки животу.

Не издавая ни звука, Луша поднялась и медленно, словно сомнамбула, пошла в сторону дома. Внутри своего сна она дошла до знакомого крыльца, поднялась по нему, дошла до спальни, где спала бабушка, затрясла ту за плечо. Проснувшись, та повернулась к внучке:

– Луша? Ты чего не спишь? У тебя что-то болит?

Повернула голову в сторону пустой половины кровати.

– А дед где? Что вы колобродите-то, полуночники?

По внучкиному лицу она, видимо, поняла, что случилось нечто серьезное, встала с кровати, потянула с кресла халат.

– Ты молчишь-то чего, Луша?

Не отвечая, девочка повернулась и пошла обратно, к выходу из дома, а потом туда, где под соснами остался дед, а на песке Регина. Бабушка едва успевала за ней, бормоча под нос то ли молитвы, то ли ругательства. Заметив мужа, с криком бросилась к нему, упав рядом на колени, начала расстегивать пуговицы рубашки.

С того места, где они остались, Регину было не видно, поэтому Луша шла дальше, остановившись почти у самого тела, там, где стояла в первый раз, когда неведомый голос погнал ее прочь. Сейчас ее по имени звала бабушка, не понимавшая, куда подевалась внучка. И, лишь заметив ее, выходящую из-под сосен, девочка в глубоком обмороке упала рядом с Региной.

Сейчас, проснувшись, она села в кровати тяжело дыша. Интересно, ей сейчас приснилось то, что случилось в ту ночь на самом деле? Мама говорила, что тело умершего от обширного инфаркта деда нашла именно она. Вот только про убийство Регины ей не сказали ни слова. По рассказам мамы, Луша, проснувшись ночью, зачем-то пошла на пляж и по дороге наткнулась на деда, который к тому моменту был уже мертв. У нее хватило душевных сил сбегать за бабушкой и привести ее к месту трагедии, после чего она упала в обморок, очнувшись от которого совершенно ничего не помнила.

Если Регину Батурину убили той же ночью, то дед вполне мог стать свидетелем преступления либо найти девушку мертвой. От увиденного ему и сделалось плохо. Да, все сходится. Но почему мама не упоминала про убийство? Ответа на этот вопрос у Лики не было.

Еще ее очень смущал увиденный во сне нож, торчащий из груди Регины. Это совершенно точно был фирменный нож Андрея Сергеевича Ковалева с ручкой из бересты. Дед всегда утверждал, что березовая кора является лучшим материалом для изготовления рукоятки для ножа. Бересту он всегда собирал загодя, подходя к этому вопросу основательно, впрочем как и к любому другому. Надрезал квадратики на стволе березы, а затем аккуратно и медленно отделял ее от дерева.

Березы в лесу он использовал только недавно упавшие, живые деревья не трогал, считая это живодерством. Далее в каждом кусочке коры он делал посередине небольшое отверстие, вставлял в него шпильку небольшого диаметра, на одном конце которой накручивал гайку и шайбу в качестве ограничителя. На шпильку надевалась стопка берестяных заготовок, необходимая для того, чтобы смастерить рукоятку.