Стереть из памяти

– Нам надо ее проверить, – хрипло ответила Лика. – Я не знаю как, но надо. Если я буду твердо убеждена в том, что мой дед – убийца, то мне придется с этим жить. Но тогда я хочу иметь неопровержимые доказательства, что это именно так.

Вместе ответа Антон завел машину и тронул ее с места.

– Для начала нужно ответить на вопрос: зачем Андрею Сергеевичу было убивать Регину? Что такого ужасного она могла ему сделать?

Лика снова вспомнила пустынный пляж и лодочный домик, из которого сначала доносились страстные стоны, а потом выпорхнула Регина, оправляя на ходу платье. И ведь в тот вечер она сама так и не нашла деда на том месте, где он всегда ловил рыбу. Они разминулись, и, когда она вернулась домой, тот был уже там.

А что, если он был не на рыбалке? Что, если именно он был тем человеком, с которым у Регины была многолетняя связь? А тем страшным летом она собралась замуж. Решила связать свою жизнь с другим человеком и тем вечером встретилась с дедом на пляже, чтобы сказать ему, что все кончено. И тогда он убил ее. Из ревности. Чтобы не досталась другому.

Лика вспомнила сосредоточенное и будто отрешенное лицо деда, когда он тихо одевался, стараясь не разбудить их с бабушкой. Зачем он вдруг пошел на пляж посреди ночи, не потому ли, что у него была назначена там встреча? Память снова и снова услужливо подбрасывала картинки, подтверждающие ее правоту.

Вот Регина забегает к ним, чтобы вернуть корзину из-под яблок, и дед нежно обнимает ее за плечи. Вот они стоят на улочке, ведущей к домам, он что-то говорит, а соседская девушка внимательно слушает, с нежностью и покорностью глядя в его лицо. Вот бабушка говорит, какой красавицей выросла Регинка, а дед хмуро отмалчивается, а потом резко переводит разговор на другое.

Ее дед, умница, красавец, честный человек и отличный семьянин, минимум четыре года спал с соседской девчонкой, годящейся ему во внучки, успешно скрывал их связь от всей округи и убил ее из ревности, когда понял, что она уплывает у него из рук. Так выглядела горькая, ужасающая, бьющая под дых правда, с которой теперь предстояло жить.

В тягостном молчании они доехали до дома Антона. Лика прошла в дом, подошла к столу, достала из подставки нож с берестяной ручкой.

– Откуда он у тебя?

– Мы с Андреем Сергеевичем сделали. То есть делал он, конечно, я только смотрел. Мне восемь лет было, так что помогал я, сама понимаешь, немного. Он меня привечал, ты же помнишь, и в его мастерскую я входил затаив дыхание. Он любил делать ножи, и я помню, как Анна Ивановна ругалась, что в доме от них уже не повернуться. Но он все равно их делал и раздаривал всей округе.

– Нам нужно узнать, что тогда случилось, – заявила Лика твердо. – Иначе я не смогу с этим жить. Ты можешь через Спиридонова достать из архива то старое дело?

Антон улыбнулся.

– Для этого мне не нужен Спиридонов. Я легко взломаю любую базу данных и влезу в любой архив. Не переживай, мне нужно пару часов, и дело мы достанем. Что еще?

– Нужно найти Катьку, младшую сестру Регины. Она знала, с кем именно встречалась ее сестра. Более того, была влюблена в того же человека и страшно Регине завидовала. Говорила, что все равно его отобьет. Мол, рано или поздно он Регине надоест, а она к тому моменту станет старше и красивее, и тогда этот человек будет принадлежать ей. Если речь шла про деда, Катька это подтвердит.

– Хорошо, я найду. Базы загсов ломаются легче, чем полицейские, так что это дело, как говаривал Холмс, на одну трубку. Еще распоряжения будут?

– Нужно найти родственников Марлицкого. Он ровесник моего деда, то есть сейчас ему должно быть восемьдесят четыре года. Сам он вряд ли жив, а вот дети и внуки наверняка остались. Вдруг он когда-нибудь рассказывал им про должностное преступление, на которое пошел ради друга, а может, ради женщины, которую безответно любил всю жизнь.

– Ладно, я все сделаю. Вот только пообещай мне, что ты не будешь убиваться из-за скоропалительных выводов, которые поспешила сделать. Еще ничего не ясно. И лично я не верю, что твой дед мог совершить убийство. В моей памяти он остался удивительно светлым человеком.

– Антон! – закричала Лика. – Ты был восьмилетним ребенком!

Горе прорвало плотину, выстроенную достоинством, и она горько зарыдала, не в силах больше сдерживаться. Таланов шагнул к ней, обнял, прижал ее голову к своей груди, словно Лика маленький ребенок, а он взрослый, умудренный жизнью, опытный мужчина. А может, так оно и есть. Мальчик, которого она кормила кашей, вырос, и теперь от него пахло чем-то очень мужским, заставляя голову кружиться от этого аромата.

– Тихо-тихо, – приговаривал он, покачивая ее, словно маленькую девочку, – ничего пока не случилось. Мы во всем разберемся. И, по крайней мере, у твоего деда есть один неоспоримый аргумент в свою защиту.

– Какой? – с надеждой спросила Лика, задирая вверх залитое слезами лицо.

– Он уже двадцать лет как мертв. И точно не может быть причастен к тем двум трупам, которые ты нашла сначала на пляже, а потом в бассейне.