Стереть зиму с городского лица

– Придешь домой – тебе крышка, – радостно выпалила дикарка.

– Чё?! – не понял Виктор.

От непробиваемой тупости туземки он запамятовал, что пират, а не обычный мальчик.

– Ты победил – вот чего. Не испугался. Теперь твоя очередь пугать. Вставай на мой кружок. А я изо всех сил буду стараться не бояться. – И девочка застыла, надув щеки. Аж покраснела от натуги, и это было смешно.

Виктор прыснул со смеху. Так вот оно в чем дело: малышня всё не так поняла! Ведь «попугай» может означать и птицу, и действие. Есть такие слова-«обертыши» – он-то давно это знает. Ведь он почти второклассник.

– Да я не говорю тебе: «пугай», – говорил, хохоча, он. – Я говорю: «попугай». По-пу-гай! Птица такая, понимаешь? «Попугай» – это не «по-пугай», а наоборот…поняла?

Но «малышня» лишь лукаво щурилась: типа, мы-то, мол, всё понимаем— проблема с тобой.

Витя уже выходил из себя. Как объяснить этой простофиле, что он не просит попугать, а спрашивает о попугае?

«Да знает она все, хитрюга, только обманывает!» – решил он.

Тогда остается ВТОРОЙ ПИРАТСКИЙ ЗАКОН: того, кто не соблюдает ПЕРВЫЙ ЗАКОН, необходимо дернуть за хвостик, торчащий из-под кепки – и уйти в туман моряцкой походкой.

Матрос Уилл уже собирался исполнить второй закон – и протянул уже было руку…

Но Диди опять странно блеснула глазами, а странная туземка сказала:

– Меня зовут Лика. А тебя?

Девочка смотрела на него такими ясными, такими прозрачными глазами, что Витя почесал затылок и решил, что богиня Калипса тоже имеет право на промашку.

Может ошибаться, она, короче.

«Может…может…может…» —послышался шепот как наяву.

Матрос Уилл понурил голову.

Беспредельная грусть охватила сердце пирата. Все его предали: сначала Иннокентий, теперь богиня, которой он верил…