Стерх: Убийство неизбежно

Пока Митяша Витунов, наследник миллионов, орал на Велча, перегнувшись через релинг яхты, Стерх внимательно его рассматривал. Чем дольше он смотрел, тем больше его одолевали сомнения. Дело было всего лишь в том, что Митяша был совершенно, ну просто абсолютно не похож на убийцу. Он был похож на телка. Затянутого в дорогие тряпки, немного пресыщенного, но все-таки телка. Эта модненькая прическа под горшок, эти веснушки, слабенькие руки маменькиного сынка, которые так и не научились как следует играть на пианино – все выдавало в нем нерешительность, едва ли не безволие.

Когда гомон от несостоявшейся аварии поутих, а выпавшую за борт девицу подобрали, Велч и Стерх перебрались на яхту. В катер спустился какой-то костистый молодой человек и стайка девчушек, среди которых верховодила долговязая девица с хищной улыбкой на бледных губах. Катер взревел дизелем и умчался в сторону Пестовского водохранилища.

Велч принялся церемонно представлять Стерха польке, которая почти не смотрела на них, зато не сводила взгляд со своего жениха, как бы прося у того пояснений или перевода.

Так толком ничего и не добившись, потому что Митяша вдруг не захотел становиться переводчиком, Велч со Стерхом отошли на нос.

– Породистая девка, – сказал Велч, глядя как их тени бегут по гладким волнам.

– Ты полагаешь?

– Ха, папашка перетряхнул половину какого-то научного института по полякам. Оказалось, она – прямая ветвь одного их гетмана, и скорее всего, происходит даже от короля из семнадцатого века. Конечно, король – так себе, его выбирали шляхтичи. Был у них в прошлом такой обычай…

– Я знаю, – сдержанно ответил Стерх.

– Но она в любом случае – из благородных. Такую и трахать нужно с реверансами.

– Сейчас-то все решают деньги. Нынешние деньги их отцов.

– Деньги не всегда все решают. Посмотри на нашего рулевого. – Стерх мельком обернулся на Митяшу. Тот уже стоял у руля и заставлял яхту набирать ход. – Вот кому все плывет в руки. А он валит в постель служанку, и не может отвязаться от нее иначе как через убийство.

Стерх достал сигареты. Теперь все было слышно, не то что на катере.

– Почему ты думаешь, что убийство все-таки состоится?

– Он весь сделан из комплексов. Он никогда сам не подошел бы к такой девушке, как Маго. Ощущение неполноценности не пустило бы… Он чувствует себя уверенно только в присутствии такой простушки как Нюта.

– Ты же говорил, что ее зовут Нюра.

– Нюра – совсем уж просто. А Нюрочка – бессмысленно.

– Не вижу ничего бессмысленного.

Велч окинул Стерха косым, быстрым взглядом. Сам по себе это был даже и не взгляд, а так, дань вежливого внимания к собеседнику. Но Стерху показалось, что его мгновенно оценили, взвесили и определили в какую-то графу, где он почувствовал себя не очень уютно. Более того, ему как бы и будущее предсказали. И все это со скучающей физиономией – потрясающе!

– Я, кстати, предлагал ее Аней называть, но они не послушали.

Стерх и сам внимательно, стараясь, впрочем, чтобы это было не очень заметно, следил за Велчем. Он даже на поручень оперся, что бы иметь возможность смотреть на него краем глаза. В этом было что-то очень новое для Стерха. А может быть, не для него одного.

– Стерх, пойми правильно. Я ничего не имею против красивой служаночки. Но не обязательно брюхатить ее. Тем более, если у старика такие виды.

– Я все-таки не догадываюсь – зачем убивать? И за что?

– Чтобы она потом не ехала на твоей шее до самой старости. Чтобы не было огласки, которой у нас никого не испугаешь, но этих, из-за бугра, может оттолкнуть. Потому что девку такого класса, как Маго, нужно брать очень чисто, без единого пятнышка на горизонте. Разумеется, если ничего не видно, то пятнышко может быть величиной с убийство.

Стерх потряс головой.

– Бред какой-то. Неубедительно, Велч. За это не убивают. Да еще в наше время.

– Ты хорошо знаешь, за что сейчас убивают в этой стране?

Стерх вспомнил случай, происшедший весной, простой и бессмысленный случай, о котором даже газеты написали как-то сквозь зубы, хотя по тому состоянию общественного нездоровья, которое он высветил, его нужно было выносить на первые полосы.

Двое молодых ребят-фермеров из неблизкой провинции, прослышав про московские бешеные цены на все, что можно есть – кстати, действительно, самые высокие цены в стране, кроме Крайнего Севера – привезли на заемном грузовичке какую-то свою продукцию. Откинули борт, стали торговать. Цена была такой низкой, что моментально выстроилась очередь.

Через полчаса к ним подошел мужичок и предупредил, что если через пятнадцать минут они все еще будут здесь, он начнет стрелять из автомата. Фермеры были не самые хилые, привыкли, вероятно, от таких наездов в своей деревне отмахиваться, и послали мужичка подальше. Очередь поддержала.