Стерх: Убийство неизбежно

Она молчала и даже, как показалось Стерху, не дышала. Она просто обмякла в кресле его машины, и ее спина выглядела так, словно из нее разом выпустили воздух, лишили энергии, необходимой для жизни, словно разом обрезали все ниточки, которые заставляли ее двигаться.

– Нюра… – снова позвал Стерх, но вдруг разозлился, хотя и понимал, что этого не следует делать. – Вы не Нюра, вы другая. Так кто вы? – Она не отреагировала. Чтобы молчание не стало и на этот раз непреодолимым, Стерх почти закричал: – Зачем вам оружие? Почему вы не знаете, где лежал альбом с фотографиями в вашем родном доме? Почему вы не умеете даже закрыть за собой дверь в этом доме? Почему вы молчите? – И тогда Стерх сделал самый отчаянный ход, он спросил, от неуверенности понизив голос до предела, почти шепотом: – Вас зовут Марина?

Она повернулась к нему. Медленно, словно во сне, бледная, испачканная, с еще не просохшими слезами. Ее глаза были так широко и неподвижно раскрыты, как бывает, наверное, только у мертвецов. Но она еще была жива. Потому что губы ее слабо дрогнули.

– Я… – Она вздохнула. – Я не Нюра. – Она помолчала, увидела свой пистолетик в руках Стерха. – Я Марина. – Она закрыла, наконец, глаза. – Вы все угадали верно.

Глава 27

Почти всю дорогу они молчали, Стерх гнал, как сумасшедший, но ему все равно казалось, он не успевает. Или не может сложить эту ситуацию во что-то осмысленное, понятное и разумное от начала до конца. Но кое-какие хвосты в событиях можно было подобрать и потом, а вот утратив эту способность Марины без сопротивления выкладывать информацию, можно было потерять очень быстро.

И все-таки он не успел. Когда они входили в дом Стерха, потом поднимались на девятый этаж в лифте, когда, стараясь не смотреть друг на друга, рассаживались в креслах, у Стерха отчетливо билось в сознании сравнение их поведения с состоянием любовников, у которых ничего не получилось после первой же попытки, и вряд ли уже получится.

Усевшись на свое привычное место, так же молча, как они ехали, Стерх запалил сигарету, Марина сделал жест пальцами, словно вынимала из губ другую сигарету, и Стерх, с некоторым сомнением закурил еще одну, передал в ее подрагивающие пальцы, но она взяла ее, словно это было само собой разумеющейся вещью. Лишь тогда Стерх вспомнил, что она из медиков, может быть, даже вполне толковая медичка, а у них этот жест и обычай был в большом ходу, разумеется, среди своих.

Она сидела в кресле для клиентов, Стерх за своим столом, и мучительно размышлял, нужно ли ему еще куда-нибудь сегодня ехать, и может ли он выпить хоть пару глотков? Но так как ситуация оставалась совершенно неопределенной, решил пока не пить. А вот Марине после некоторого колебания налил рюмку водки, рассудив, что качество выпивки большой роли сейчас не сыграет.

– Итак, – начал Стерх, – пойдем по кругу еще раз. Что вы помните о своей матери?

– Она умерла больше года назад, незадолго до того, как я окончила первый курс.

– Как ее звали?

– Какое это теперь имеет значение? – Марина косо посмотрела на Стерха, вздохнула. – Ну хорошо. Она была больная и довольно неудачливая женщина. Когда-то жила где-то тут, неподалеку от Москвы, но после аварии переехала под Воронеж. Как-то она сказала, что опасается, что меня у нее отнимут… Ну, может, ее бывший друг, не знаю точно.

– У нее был друг?

– А как бы я могла родиться? – чуть раздраженно ответила Марина. – Там мы жили… Она была медсестрой в больнице, но сама все время болела. И умерла… Посттравматический нефрит.

– Что за авария, в которую она попала?

– На автобус, в котором она ехала, налетел поезд. На переезде.

– Стоп. – Стерх ощутил, что его лоб вдруг стал мокрым, как будто над ним кто-то включил в полную силу на редкость горячий и противный душ. – Вы были в этом автобусе?

– Была. – Марина смотрела в пол, отвечая Стерху. Она о чем-то напряженно думала, и Стерх с неудовольствием понимал, что эти мысли были отнюдь не навеяны неприятными воспоминаниями, она явно что-то планировала. Вот только что именно? – Но я не пострадала, а она… Как я сказала, до конца жизни так и не оправилась.

– Не было случая, чтобы она… – Стерх не понимал этого вопроса, но слова вылетали из него сами, словно он их давно придумал: – Чтобы она называла вас каким-то другим именем?

– Иногда она называла меня Леной. Особенно во время приступов. – Марина загасила сигарету, полезла в сумочку и вытащила свои. Закурила с мрачным и неприступным видом. – Я думала, что она вспоминает свою мать… Ее звали как раз Еленой.

– Она была… вменяемым человеком? – спросил Стерх осторожно.

– Что вы имеете в виду? – Не дождавшись ответа, Марина вздохнула. – Нет, не была. Она часто впадала в депрессии, иногда просила у меня за что-то прощения. Был период, когда она стала довольно крепко выпивать. Если бы не ее подруги, которые ее по-тихому пролечили, наверное, стала бы настоящей алкоголичкой.

– Чем лечили?

– Антидепрессантами, не знаю какими точно. – Она посмотрела в окно, как почти все, кто сидел в этом кресле. Уж очень вид открывался красивый. – Это не имеет значения.