Стерлитамакская быль

Сразу после революции, мой прадед Иван Лаврентьев, который работал приказчиком, (его рабочее место было в двухэтажном старинном здании, которое сейчас стоит в городском сквере у кинотеатра «Салават»), решил переждать смутные времена в более спокойных местах и убыл пароходом в город Рыбинск Ярославской губернии. Моя прабабушка, его супруга, Мария Лаврентьева, на этом очень настаивала. Но от судьбы не уйдёшь. На чужбине Иван Лаврентьев стал жертвой холеры, которая тогда бушевала по всей России и скончался. Где похоронен, неведомо, предположительно в г. Рыбинске Ярославской области. Его приятель позже передал вдове обручальное кольцо и серебряный портсигар покойного. На память о нём также остались старинные часы, которые мой двоюродный старший брат благополучно разобрал, теперь хранит, как реликвию, корпус часов.

Прабабушка Мария Лаврентьева осталась одна, с тремя малолетними детьми на руках: старшая дочь Вера, средняя Алевтина и сын Алексей. Моя бабушка была средней (как и моя бабушка в семье Ивлевых), ей в 1918-м было 6 лет, Алексею был 1 год. Как они выживали, одному Богу известно. Покойному мужу Мария осталась верна до конца своих дней. Семья терпела от властей определённые притеснения, по причине «неправильного» классового происхождения. Так, мою бабушку вытурили из Женской гимназии.

Прабабушка Мария всегда была при церкви, даже во времена самых лютых гонений. После разгрома Казанского собора, а после этого и Свято-Татианинского храма, она укрывала у себя дома священные книги, церковную утварь, иконы, а также приютила диакона Владимира Сергеевича Погорелова. Некоторое время у неё на дому служили Литургии и обедницы. Тогдашние власти рассматривали это как преступление, поэтому принимались меры предосторожности.

К Марии Николаевне собирались якобы гости: священник, диакон, монашествующие, мiряне, довольно часто дети. Дочки и сын Марии Николаевны также принимали участие в службах. На столе всегда стоял горячий самовар и что-то к чаю. Внука, моего двоюродного брата, Сашу, сажали на крылечке, у парадного входа, с наказом:-если заметит что-то подозрительное – то бегом домой, в этом случае все садились за стол и пили чай. Таким образом удавалось избежать больших неприятностей.

Для меня прабабушка Мария Николаевна, или, как мы её называли, «бабуля» стала единственной ниточкой, которая напрямую связала меня с неповреждённой великорусской культурой и никогда не прерывавшейся православной традицией. Благодаря ей и моей маме я принял таинство Святого Крещения на первом году жизни.