Стерпор

Я слышал хруст ломающихся костей, треск разрываемых мышц, крики боли и ужаса опьяняли меня. Лицо мое вскоре все покрылось каплями горячей крови, она стекала и капала с подбородка, кажется, я ревел, как дикий зверь. Я и был зверем в этот момент, я впал в кровавое неистовство смертельной схватки. На мне самом не оставалось живого места – множество порезов отдавались яростной болью, и эти раны звали меня расправиться с каждым, кто только окажется передо мной. Одежда клочьями свисала с исполосованного тела, но я уверенно шел вперед, Мордур пел песню битвы, а позади меня могучей силой наступали воины, для каждого из которых я уже был королем Стерпора. Удар за ударом, шаг за шагом мы приближались к победе. Я шагал по распластанным телам, я был королем-воином, королем – убийцей. Предсмертные хрипы врагов представлялись мне великолепной музыкой, их стоны были аккордами дьявольской симфонии. Мы наступали. В этом не было никакого сомнения.

Я увидел, как несколько воинов Вейгарда, встав спина к спине рядом со своим военачальником, уверенно отбивают все атаки. Они оставались единственным островком среди моря моих людей. Я кинулся к ним, в мгновение ока прорвал защиту и рубанул пытавшегося закрыться щитом военачальника по шее. Он захрипел и рухнул под ноги, а мои воины уже резали остальных. Я ринулся вперед, туда, где кипела битва, туда, где мы были еще не так сильны.

На меня кинулся огромного роста воин, вооруженный секирой. Острое лезвие соприкоснулось над моей головой с клинком Мордура, и на меня посыпались искры, я в движении вперед рубанул воина по животу и кинулся к следующему.

В этот день я впервые познал, что такое настоящая битва. Я узнал, каково это – быть почти по колено в крови, резать тела на части и сходить с ума от наслаждения при виде смерти врага, упиваться собственной силой и желать только одного – победы, победы, победы…

Когда, не выдержав нашего напора, оставшиеся воины Вейгарда обратились в бегство, мне казалось, что это я и только я заставил их бежать. Только тогда я остановился и почувствовал во рту соленый привкус крови и резкую боль во всем теле.

Мои воины догоняли удирающих солдат Вилла и вонзали мечи в спины и беззащитные затылки, рубили бегущих сплеча, пускали им вслед стрелы из луков и арбалетов. Крики несчастных оглашали ставшее внезапно почти пустым поле боя. Я увидел, что, наступая на тела убитых, крепко сжав в руке окровавленный меч, по склону холма ко мне бредет Кар Варнан. Лицо его было окровавленным, как и мое, Кар Варнан выглядел пораженным. Как и для меня, для него это сражение стало первым опытом участия в настоящей войне – масштабы увиденного и прочувствованного действительно могли свести с ума. И как про себя я знал, что после пережитого уже никогда не буду прежним, так и Кар Варнан познал что-то, что навсегда сделало его другим. Мы были в этом едины. Лучше мы стали или хуже, но мы изменились. Не в этом ли состоял замысел Бенедикта Вейньета? Мне представились в небе его улыбающееся лицо и произносимые слова:

– С боевым крещением тебя, сынок…

– Милорд, – хрипло сказал Кар Варнан, приблизившись, – мы победили.

– Это еще не победа, – ответил я, – это только первая битва…

– Я хотел узнать, – осторожно проговорил Варнан, словно стыдился своего любопытства. – Ламас… что с ним?

– Не знаю, – честно ответил я, – но, думаю, с ним все будет в порядке. Если только он не захочет излечить себя сам с помощью какого – нибудь очередного заклинания.

Кар Варнан невесело усмехнулся. Несмотря на то что он постоянно ругался с Ламасом, судьба вечно путающего заклятия колдуна, похоже, была ему не безразлична. Да я и сам всерьез привязался к сумасшедшему старику. Было в нем что-то такое – притягательное и даже трогательное. К тому же, несмотря на то что магом Ламас был весьма своеобразным, он не раз выручал меня из беды и, пожалуй, может оказаться полезным в дальнейшем. Если, конечно, случайно не угробит всех нас, перепутав слова очередного заклятия.

Вскоре я получил от Ламаса весточку, он писал, что я могу за него не волноваться, что с ним уже все в порядке, хотя почти неделю он провалялся в горячке, а потом еще неделю сильно хворал. Про Аккеля из Фтора колдун отзывался самым положительным образом – писал, что юноша не отходил от него ни на шаг, заботился о малейших нуждах, собирал по настоянию Ламаса необходимые травы и варил из них целебные отвары. Колдун сообщал, что Аккель со временем может стать отличным его ассистентом и учеником.

Ламас также просил меня не медлить ни минуты, он уверял, что промедление смерти подобно, ведь можно упустить момент. Я должен сей же час вести войска к столице. Я был с ним абсолютно согласен. Мы лишь немного залечили раны после сражения с армией Вейгарда, и, не дожидаясь нового нападения кого-нибудь из братьев, я приказал Кару Варнану передать всем, что мы выступаем завтра на рассвете.