Стерррва

«Надо зажечь свечи», — подумала я, заставив себя подняться с кровати. Я выдвинула ящик тумбочки, чтобы отыскать спички, но безуспешно. Может, он держит их в верхнем ящике стола? Марки, нож для вскрытия конвертов, какая-то бумага для принтера… и фотография Рэндалла на пляже с красивой блондинкой. Великолепно. Уже во второй раз за этот день я пожалела, что натыкаюсь на фотографии. И, конечно, никаких спичек.

Отказавшись от своей затеи и не желая больше ни за кем шпионить даже по неосторожности (на сегодня с меня хватит!), я вернулась в кровать. В ванной по-прежнему лилась вода. Я не заметила, как уснула. Какое-то время спустя, перевернувшись во сне, я обнаружила Рэндалла подле себя. Посвежевший после душа, облаченный в пижаму, он перелистывал какие-то бумаги. Я посмотрела на часы: было уже полтретьего ночи. Когда же он спит? Поистине, он двужильный.

— Дорогой… — прошептала я, придвинувшись поближе. От Рэндалла пахло мылом и чистым телом. Я глубоко вдохнула этот запах свежести. — Прости, я задремала.

— Это хорошо, медвежонок. — Он поцеловал меня в макушку, переворачивая страницу. — Тебе нужно больше отдыхать.

— Спокойной ночи, — протянула я, целуя Рэндалла в грудь. Свернувшись калачиком и прижавшись к нему, я ощутила давно забытое чувство защищенности и уверенности, совсем как в далеком детстве.

— И тебе тоже, Коралл, — рассеянно прошептал он в ответ, продолжая делать какие-то наброски на полях.

Я подскочила, будто в меня выстрелили:

— Ты только что назвал меня Коралл?!

— Конечно, нет! Я сказал — Клэр. Спокойной ночи, Клэр!

Тогда почему же я явственно услышала имя Коралл? Рэндалл говорил неправду? Я то просыпалась, то снова погружалась в сон. Клэр… Коралл. Нет, может, я и правда ослышалась. Пусть даже он произнес имя своей бывшей подружки, какое это, в конце концов, имеет значение? Невинная оговорка, два почти одинаковых имени.

Я снова свернулась калачиком. Рэндалл доверял мне, и мне нужно доверять ему.

Но сон больше не возвращался.

Глава 14 Дом радости

Мамуля, конечно же, встречала нас, хотя аэропорт был в сорока минутах езды от нашего дома. Мысль, что мы можем доехать до дома на такси, была так же чужда ей, как, например, наша привычка заказывать обед с доставкой из ресторанчика на углу улицы. Это было нечто, свойственное другому миру, объединенному общим понятием «Нью-Йорк».

— Мама! — закричала я на все здание аэропорта. Она увидела нас, и ее лицо вспыхнуло от радости. Мы с Беатрис подбежали к ней и чуть не задушили в объятиях. Наши спутники, нагруженные сумками, медленно шли по залу следом.

— Милая моя… — Мама с Би обменялись многозначительным взглядом. — Ты не преувеличивала, Беатрис, она — совсем как зубочистка. Она и на Новый год была худющей, но сейчас…

— Гм-м, мама, Би, ничего, что я рядом с вами? — напомнила я им о себе, снова обнимая маму, на этот раз — чтобы она прекратила внимательно оглядывать меня с ног до головы. — Как же я рада видеть тебя, мамуля! Я ждала этой поездки с того дня, как ты уехала.

Это было правдой. Хотя вместе с радостью встречи появлялось щемящее чувство, что рядом с матерью нет отца. Прошло уже пять лет со дня его смерти, но я никак не могла привыкнуть к этому.

— Я тоже, дорогая. Гарри! — Мама радостно обняла Гарри. — Выглядишь великолепно.

— И вы, Триш, тоже! И, видимо, хорошо потрудились. — Гарри показал на пятна краски на маминых джинсах.

— Я проснулась сегодня с огромным воодушевлением, — улыбнулась мама ему в ответ и поглядела на моего спутника. — А вы, должно быть, Люк? Я рада, что вы приехали к нам! Несколько недель назад Клэр прислала мне вашу рукопись, и я буквально проглотила ее. У вас большой талант.

— Спасибо вам. — Люк был, несомненно, тронут ее похвалой. — Думаю, благодаря упорным стараниям Клэр все в книге начинает становиться единым целым.

Мама так и засияла.

— У Клэр были бесподобные учителя по части редактирования: ее отец и ваш дядюшка. Так что, надо сказать, ваша рукопись попала в хорошие руки.

— Ладно-ладно, мамуля. — Я засмеялась, забрала свою сумку у Люка и возглавила движение нашей небольшой группы к месту парковки. Когда речь заходила обо мне и моем отце, мама не могла быть объективной.

— Знаете, вот уже на протяжении многих лет я поклонник творчества вашего покойного мужа, — признался Люк. — Поэтому я очень обрадовался приглашению Клэр приехать на вечер его памяти.

Би с любопытством посмотрела на меня.

— Спасибо, Люк. Удивительно, на скольких людей работы Чарльза оказали влияние, — сказала мама, беря его под руку. — И, пожалуйста, зовите меня Триш.

— Ого! Мне потребовалось три года, чтобы заслужить такой милости, — шутливо пожаловался Гарри. — Поэзия — вот он, пропуск в мир «Триш».

К тому моменту, когда мы все упаковались в мамину старенькую «субару», чтобы ехать домой, всем уже казалось, что Люк всегда был частью нашей компании.

— Прошу прощения, ребята, но печка у меня немного капризная, — извинилась мама, оглядываясь на Би, Гарри и Люка, которые тесно прижались друг к другу. — Но если вы замерзли, там есть одеяла.