Стертая

– Всего лишь порез, – говорит мама и отнимает бумагу. – Медсестра потом проверит. Все в порядке, Эми. Беги, а то опоздаешь на автобус.

Мама перевязывает мне палец, а Эми выскакивает за дверь.

Мама улыбается.

– Забыла предупредить. Ножи – острые. Не бери их за острый край.

Столько всего нужно запоминать.

Медсестра Пенни снимает повязку и осматривает мой палец.

– Все будет в порядке и без швов. Я только смажу антисептиком. Имей в виду, может немножко щипать. – Она капает на палец какой-то желтоватой жидкостью, от которой у меня слезятся глаза, и снова накладывает бинт.

– Странно получилось, – говорит мама. – Порезала – и никакой реакции. Ни слез, ничего. Кровь бежит по руке, а она стоит и смотрит.

– Наверно, у нее такое впервые. Никогда не видела кровь.

Ха. Люблю, когда люди говорят обо мне, как будто меня и нет вовсе.

– Уровень как был, так и остался. И…

– Извините. – Улыбаюсь своей самой безмятежной улыбкой. Они обе вздрагивают, словно я – призрак, только что материализовавшийся перед ними. – Когда можно пойти в школу?

– Насчет этого, дорогая, можешь пока не беспокоиться, – говорит Пенни. – Посмотри книги, которые тебе прислали. – Она поворачивается к маме. – Старайтесь предупреждать ее об опасных предметах вроде ножей. В некоторых отношениях Кайла – сущий ребенок и…

– Извините… – Я снова улыбаюсь.

Пенни оборачивается.

– Да, дорогая?

– Книги, которые прислали из школы. Я просмотрела их сегодня утром. Они слишком легкие. Мы проходили это все в больничной школе.

– Так ты у нас гений, да? – Мама говорит это с таким выражением, как будто имеет в виду совершенно противоположное.

Пенни достает из сумочки нетбук. Хмурится, постукивает по экрану сбоку, потом ведет пальцем поперек – ищет файлы.

– Ну, вообще-то, близко к тому. Ее протестировали перед выходом из больницы. Случай совершенно необычный. Большинство из них показывают отставание на несколько лет. Попрошу школу прислать еще кое-что. Или, может, у вас найдутся старые учебники Эми? Нам нужно определиться, какие предметы тебе стоит взять.

Медсестра закрывает нетбук и поворачивается к маме.

– Так о чем это я? Ах да. В больнице нет острых углов или каких-то опасностей. Поэтому вам нужно на все ей указывать. Например, при переходе дороги и…

– Извините. – Мне самой становится трудно удерживать эту улыбку на месте.

– Что на этот раз? – спрашивает мама.

– Я уже знаю, какой предмет хочу взять.

– Вот как? Неужели? – Пенни вскидывает бровь. – И что же?

– Искусство.

Теперь улыбается она.

– Ну, я бы предложила заняться чем-то более практичным. И для поступления на курс искусства нужно пройти тестирование.

Мама показывает на холодильник.

– Вот это она нарисовала сегодня утром. Портрет Эми.

Пенни встает, подходит ближе, рассматривает, и глаза у нее лезут на лоб.

– Да. Что ж, думаю, дорогая, тебя примут.

Она оборачивается к маме.

– Вы прекрасно поработали с Эми, она – прелесть. Уверена, со временем Кайла замечательно впишется в вашу семью.

Я складываю руки на груди. Кайла впишется, а вот как остальные?

– У нее был кошмар прошлой ночью, – говорит мама. – Кричала на весь дом.

Пенни снова открывает нетбук. Могла бы обратиться ко мне – я ведь единственная, кто все знает.

– Боюсь, случай не единственный. Вот почему ее так долго держали в больнице. Девять месяцев вместо положенных шести. Попробуем подыскать подходящие методы контроля на занятиях в Группе. В больнице использовали обычные медикаменты, но на пользу это не пошло, скорее наоборот. И…

– Извините, вы могли бы говорить со мной, а не обо мне.

Улыбка соскальзывает с лица Пенни.

– Теперь вы видите, с чем мне приходится иметь дело, – вздыхает мама.

– Отчасти ребенок, отчасти строптивый подросток, – подытоживает Пенни. – Кайла, дорогая, позволь мне поговорить с твоей мамой. Почему бы тебе не пройти наверх?

Хлопаю дверью и плюхаюсь на кровать. Себастиана не видно, а Эми вернется не раньше, чем через два часа.

На туалетном столике лежит моя папка с рисунками. Я достаю блокнот.

Шок уже прошел, и пропавшие рисунки не беспокоят меня так сильно. Стоит закрыть глаза, и я вижу во всех деталях. Сделать копии не составит труда.

Беру карандаш, но получается плохо – мешает повязка на указательном пальце правой руки. Устроить эксперимент? Поработать левой рукой? Поначалу ощущение непривычное. Делаю несколько быстрых набросков. Появляется уверенность. Но вместе с тем не оставляет чувство, почти страх, что что-то не так, что если я продолжу, случится что-то нехорошее.

Однако остановиться я не могу.

Чистый лист – кто первый?

Доктор Лизандер. Главное – верно передать глаза. Они у нее изменчивые. По большей части скрытые, холодные, но временами она как бы выглядывает из-за них. И когда она так делает, то выглядит даже более изумленной, чем я.

Начинаю. Сначала неуверенно – рука еще не освоилась. Линии, тени… Постепенно приходит уверенность. Я работаю быстрее, точнее. Из-под карандаша на меня начинает смотреть доктор Лизандер. По рукам, шее, спине бегут мурашки.

Странно.

Левой получается намного лучше.

Глава 6

Какие-то голоса. Откуда?