Стертая аура

Мистер Кисслер высмотрел меня через весь зал и улыбнулся. Улыбка мне не понравилась: людям, которые так улыбаются, доверять нельзя. Он пересек столовую и, проходя мимо нашего стола, хитро подмигнул. Только быстрый взгляд в сторону Дилана спас меня от неминуемой рвоты.

Адский математик подошел к столикам звезд, те радостно его приветствовали. Я не могла не заметить, как ауры девушек при виде учителя буквально встали дыбом и вытянулись в его сторону.

Тонкие нити стертого выросли из ореола Кисслера и погладили каждую по очереди. Ауры ежились от его прикосновений, и мне захотелось или немедленно отвести глаза, или швырнуть чем-нибудь в бестолковых девиц. Как же они не чувствуют, кто он есть?

— Что с тобой? — встревожилась Одра. — Ты так побледнела.

Дилан промолчал, но смотрел на меня с беспокойством. Даже глядя на его жемчужно-белую ауру, я не могла угадать, о чем он думает.

Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле.

Видение мелькнуло и исчезло. Я так до сих пор и не придумала, что делать с Кисслером, а сосущая пустота в желудке подсказывала, что придумывать нужно срочно.

Ну почему, почему я должна все это расхлебывать? Больше всего на свете мне сейчас хочется хоть что-нибудь съесть, но я слишком боюсь повторить позавчерашний спектакль.

Стертые щупальца с легким щелчком втянулись в ауру мистера Кисслера, я вздрогнула, несмотря на то что старалась держать Дилана в поле зрения. Что бы я ни придумывала, находиться в одном помещении с таким количеством стертого очень тяжело. А еще мне все время кажется, что я упускаю что-то очень-очень важное.

10 Зеленый

Только я решила, что ничего более странного быть уже не может, как жизнь снова сделала крутой вираж.

— У тебя сопрано? — допрашивала меня мисс Катлер, молоденькая учительница музыки.

Такая зеленая, что у меня голова заболела, тем более что в друзьях у нее, по-видимому, недостатка не было, и тонкие изумрудные нити тянулись от ауры во все стороны, напоминая мне о щупальцах Кисслера. — Мне кажется, у тебя должна быть сопрано.

— Да я вообще не умею петь, — открестилась я.

— Глупости, — беспечно рассмеялась мисс Катлер. — Петь умеют все.

Я не нашлась, что ответить, только скрестила руки на груди и подумала, что сейчас верну эту романтическую натуру в реальный мир. Я даже «С днем рожденья тебя!» в гостях не пою. И что за умник догадался записать меня в хор? Надо бы выяснить, кто выбирал предметы на этот учебный год. И заставить его страдать, как страдаю я.

Нетрудно было сообразить, что сейчас мисс Катлер предложит мне спеть. Она и предложила. Я было собиралась упереться и стоять на своем, но мне никогда не хватало твердости. Пришлось подвергнуться еще одному унижению.

— Да что вы ей верите! — раздался у меня за спиной серебристый голос.

Трейси. Я попыталась притвориться, что не слушаю, хотя говорила она, скорей всего, про меня. Скоро пустит новую сплетню — про то, что я пыталась соблазнить ее бойфренда в столовой с помощью притворной тошноты. С нее станется.

— Итак, возьми, пожалуйста, ля, — скомандовала учительница.

— Чего? — Я тупо уставилась на нее.

Она помолчала, переваривая ответ. Наверное, выражение моего лица говорило само за себя, потому что мисс Катлер воскликнула:

— О господи! Ты что — нот не знаешь?

Я помотала головой и разъяснила:

— Да если бы и знала — не помогло бы. Мне медведь на ухо наступил. Я все звуки слышу одинаково.

Я чуть покривила душой, все было не так плохо, но мне не хотелось внушать бедной женщине ложные надежды. Во всей вселенной не найдешь такого мира, где я бы запела. Я себя знаю — никогда в жизни мне не одолеть ни одной песни.

Мисс Катлер открыла рот и взяла высокую чистую ноту.

— Попробуй повторить.

«Знаете, леди, — подумала я, — вот честное слово — зря вы это затеяли. Лучше поверили бы мне на слово».

Конечно, вслух я ничего не сказала. Постеснялась. Из всех взрослых запросто я могу говорить только с дядей Кори, и то мать Лилы его так обработала, что теперь особо не побеседуешь.

— Попробую, — вздохнула я.

«Но ты об этом пожалеешь», — пригрозила я мысленно.

— Ты тоже, — предупредил меня внутренний голос, на секунду перестав вопить от ужаса.

Именно этим он занимался весь сегодняшний день.

Я пропустила угрозу мимо ушей и открыла рот...

— Ну что ж... — неуверенно сказала мисс Катлер. Она помолчала, пытаясь подобрать слова, потом решительно хлопнула в ладоши. — Думаю, у тебя альт.

«Ага, — скептически согласилась я. — Думаешь, как же».

Аура мисс Катлер дергалась нервными дискотечными огнями, а сама она безуспешно пыталась вернуть беспечную улыбку.

— Почему бы тебе не встать рядом с Лилой. — Учительница махнула рукой. — Вон той девочкой в симпатичной белой маечке.

— Я знаю Лилу, — с такой же наигранной бодростью ответила я.

Мне вообще трудно общаться с человеком и не перенять его манеру разговора. В последние дни у меня начал появляться очень забавный оклахомский акцент — того и гляди, кто-нибудь обидится, только мне сейчас не до того, чтобы думать о чужих чувствах.