Стерва поневоле, или Инструкция по выживанию

– И это все, что ты можешь сказать в защиту своего любовника? Пусть и бывшего? – спросил он резко. Я прикрыла глаза: сама напросилась. Так что нечего оскорбляться. Несколько секунд смотрела на пуговицу рубашки ректора, подавляя гнев, а потом все же посмотрела в его глаза.

– Вы сейчас опять излишне резки, чтобы вызвать на откровенность? Или не понимаете, что оскорбляете меня? – очень спокойно поинтересовалась я. Нет, он реально считает, что я заступаюсь за Маркуса только из-за подсмотренных ректором воспоминаний? Ректор прищурился и молча ожидал продолжение. – Вы понимаете, что уже итак скомпрометировали себя, уволив Теодора и выгнав декана, пусть и на время, из Академии?

– А что я, по-твоему, ещё мог сделать, если по-другому защитить тебя, ты не даешь? – спросил лорд Аскар уже без злости. – Пусть уж моя репутация страдает, зато ты будешь, хоть как-то ограждена от стервятников.

– Я… – протянула очень медленно и замолчала, пытаясь придумать, что же сказать, чтобы он не почувствовал фальши. Искренне поблагодарить не получится, а сказать, что не просила, будет совсем по-хамски. – Я пытаюсь оценить Ваш поступок по достоинству, – Аскар прикрыл глаза, пряча разочарование. А я подумала о том, что ректор реально «упростил» мне жизнь и произнесла. – Спасибо Вам за попытку оградить. Но от магистра Маркуса меня защищать не надо. Он сам пытается хоть как-то оберечь меня от неприятностей. – Аскар посмотрел мне вновь в глаза, и я закончила тихо. – И ревновать к нему тоже не надо. Маркус знает, что к нему я испытываю только уважение.

– Я сомневаюсь в его беспристрастности в оценке твоих знаний и способностей. – сказал ректор тихо. – Как я могу доверить ему, быть главным на твоем факультете на период отсутствия декана?

–Да, бросьте, у всех преподавателей есть свои «любимчики»! – отмахнулась я.

– Ты знаешь, что дело не в этом. Ты не его «любимчик».

– Магистр Маркус никогда не превышал своих полномочий. – твердо сказала я.

– А вот сейчас я почувствовал фальшь в твоих словах, – все так же тихо сказал ректор. Поморщилась и пояснила.

– Не в отношении меня.

– Фальшь.

– Из-за меня превысил один раз, – призналась я, но тут же добавила.– Но он никогда не позволял себе приставать ко мне, поэтому я его и уважаю.

– Что это было? – требовательно спросил он. Я выдохнула: рассказывать не хотелось, но я сама подписалась на этот разговор. Хотя вдруг Дюбре все же пожалуется ректору, так что сработаем на опережение. Тем более так ректор поймет, почему именно на приказ «встаньте в пару с Алексом лас Дюбре» Маркус среагировал настолько агрессивно.

– На ознакомительной практике в прошлом году Дюбре как-то распутал мою охранку на двери в комнату в гостинице. Разбудила меня сигналка, что он задел, не заметив. Нет, я бы отбилась, просто со сна вовремя не среагировала. Маркуса привлек шум в моем номере. Избивал он Алекса недолго, но жестоко. – я перевела взгляд на окно за спиной ректора. Не хотела видеть ни жалости, ни сочувствия, ни злости на действия адепта Академии. И да, именно тогда я и поняла, что испытывает ко мне Маркус, потому что так бьют не за симпатичную тебе девушку, а за любимую. И да, он превысил свои полномочия: максимум, что может сделать руководитель практики – выволочь из комнаты, наказать пробежкой вокруг гостиницы (да хоть до утра) и словесным внушением. А Маркус не сдержался, поэтому, когда он подошел ко мне и обхватил мои ладони своими окровавленными, я даже немного испугалась его. Но уже спустя минуту, не обращая внимания на его вопросы о моем самочувствии, начала думать, как оградить преподавателя от мести аристократа. – Дюбре знает, что если пожалуется на Маркуса, я напишу официальное заявление о попытке изнасилования. Так что… определенного перемирия мы достигли.

– Больше никто не знает о том, что произошло? – спросил ректор тихо. Я посмотрела Аскару в глаза.

– Привлеченные шумом сокурсники видели, как Маркус выволакивает из комнаты этого ублюдка. Не знаю, что конкретно наплел им Дюбре, но вроде они поверили, что я сама позвала его к себе, а потом «неожиданно» передумала. – я даже хмыкнула, заметив, как ректор выдохнул. Правда, как говаривали, Дюбре потом месяц не смотрел в сторону девушек, и сейчас меня терзают смутные сомнения, кто повинен во временной импотенции этого прыща. – Бес умеет хранить мои секреты, и тогда не сопротивлялся моим последующим ночевкам с ним в одном номере. Даже кровать уступал всегда. И я почему-то уверенна, что синяков следующим утром у Дюбре было ещё больше, чем наставил Маркус.

Минуту мы молчали, Аскар хотел дотронуться до моего плеча, но удержал это желание при себе.

– А давайте сократим дискуссию, – предложила я неожиданно для себя. – Что вы хотите за то, чтобы забыть увиденное в воспоминаниях Маркуса?

– И на что ты пойдешь ради Маркуса? – с насмешкой спросил он.

– Не ради него. – твердо сказала я. – И на немногое.