Стерва в стихии брачных игр. Свадебная лихорадка

Итак, взаимоотношения полов в эпоху тинейджерства не столько разряжает, сколько насыщает атмосферу тягостными переживаниями. Мальчики испытывают серьезный дискомфорт из-за неуправляемой гиперсексуальности, а девочки — из-за неуправляемой… дисморфофобии. В характере девочки — по крайней мере, до определенного возраста — обычно доминируют Пятачок и Крошка Ру. Впоследствии, когда ее индивидуальность оформится и стабилизируются, вперед могут выйти и другие психологические типы, но сейчас…

Статистика показывает, что начиная с раннего подросткового возраста — лет с 12–13 — большинство девочек ощущают недовольство собственной внешностью. Это состояние растягивается на целое десятилетие — а у некоторых и на несколько десятилетий. Жуткое чувство: ты не можешь бросить взгляд ни на одну отражающую поверхность без того, чтобы не отметить, что у тебя: а) некрасивое лицо; б) слишком маленькая (слишком большая) грудь; в) кривые (короткие) ноги; г) чересчур худая (чересчур полная) фигура и т. п. Каждая третья молодая девушка мечтает о хирургической коррекции физических недостатков (зачастую мнимых) и всерьез раздумывает над тем, где бы достать средства на оплату таковой. Еще треть садится на диеты, не просто суровые — опасные для здоровья. Дисморфофобия проходит годам к 23–25, если… правильно, если мужское внимание докажет девушке ее привлекательность и, как результат, несостоятельность «девических» страхов и подозрений. Как сказала Франсуаза Саган: «Чтобы быть любимой, лучше всего быть красивой. Но чтобы быть красивой, нужно быть любимой».

Итак, чтобы повысить самооценку, подрастающему поколению требуется помощь противоположного пола. Хотя это помощь разного рода. Молодому человеку представляется крайне необходимым утверждение в окружающем мире посредством частых и успешных сексуальных контактов. Здесь секс играет не только — и не столько — роль релаксанта, сколько роль социального — и, как следствие, психологического — «пьедестала». Беседы, что ведутся в кулуарах насчет того, что деется в будуарах — неотъемлемая часть подросткового общения. И девушки так же охотно разговаривают на эти темы, как и юноши. Но несколько в других интонациях. Точнее, с другой акцентуацией — не «технической», а эмоциональной. Не ограничиваясь разъяснениями на тему «Кто, кого, где и сколько», но дополняя информацию определением «как» — нежно, страстно, пылко, вяло, скучно, подло, прикольно… Таким образом, на сцену выступают неизбежные участники «девичьих пересудов» — чувства. Именно они имеют первостепенное значение.

Уже слышатся недоверчивые возгласы: «Да что мы, квочки, пардон, кисейные барышни из русской классики, чтобы на чувствах зацикливаться? В наше-то время, узаконившее рациональный цинизм и циничный рационализм?» Да не во времени дело. Дело в древнем, неподвластном времени и указам сверху, законе свободного рынка: «Чем больше спрос и чем меньше предложение — тем серьезнее расценки!» В дуэте «парень-девушка» со стороны парня среднестатистическое предложение содержит повышенную дозу секса и пониженную — эмоций. Со стороны девушки как раз спрос на эмоции изрядный, а интерес к сексу… номинальный. То есть он присутствует, но… далеко не в том количестве, как у лиц противоположного пола.

Тестостерон женскому полу (по крайней мере, в младые лета) мозги не захлестывает, и гениталии не кажутся главным средоточием индивидуальности (мы ведь не даем им имена и прозвища, как некоторые!). Поэтому дамы ищут возможности через секс добиться исполнения своих желаний: вызвать такие бури страстей (страстей, а не гормонов), чтобы было о чем вспомнить в старости (каковая, по ощущениям юной девы, наступит лет в 30, максимум в 35). И здесь может аукнуться любой предрассудок, любая «народная примета» — даже несколько примет, диаметрально противоположных. Приходится выбирать, во что верить — в то, что наилучшее средство для возбуждения любви есть невинность; или в то, что наилучшее средство для любви есть возбуждение; или в то, что наилучшее возбуждение для любви есть средства.

Разумеется, мужчины терпят женские заморочки и прибамбасы, попутно решая собственную проблему — как бы повыше подняться и утвердиться на социальной лестнице. В среде тинейджеров, конечно, существуют собственные критерии. Из детства, словно след кометы, за каждым из нас тянется фамильно-клановое чувство, гордость семьей и собой как частью этой семьи. Позже, на этапе полового созревания формируется нечто новое — гордость своей личной «сексуальной востребованностью и опытностью». А поскольку среднестатистического юнца не очень-то третируют поклонницы, готовые на все услуги, то в ход идет беззастенчивое вранье. Как, впрочем, и между юницами, поднимающими самооценку историями об обожателях (нередко воображаемых).