Стервам вход воспрещен

Повторюсь – до армии я был девственником. Так сложились обстоятельства. Поэтому очень хотелось лишиться этого почетного звания. Ведь анекдот просто – здоровенный парень, 20 лет, фигура, мускулы, высокий рост, все на месте. Причем, размерами Бог не обидел… Но при этом – никаких связей, как говориться, порочащих его, не имеет. И ведь коммуникабельность на уровне, обаяние присутствует, душа компаний, с мозгами и прочими достоинствами. Чувство юмора опять же…

И не то, чтобы хотелось в физиологическом плане, нет. Хотя, открою тайну – именно после армии я впервые узнал, что такое поллюция. Это, как сказал еще в армии один прапорщик – когда снится тебе девушка и ты вот-вот ею хочешь, так сказать, овладеть, но что-то тебе мешает в последний момент её… Дальше прапорщик применил нецензурное слово, предельно откровенно обозначающее это действие. Но в моих снах у меня как раз получалось её… И я как раз и просыпался от того, что… В общем, следы моего сна были, что называется, налицо. Точнее, на живот. Еще точнее – на одеяло и простынь. И воспоминания о том, что это таки было приятно.

Нет, уважаемые дамы, читающие эти откровения – никакого рукоблудия не было. Я даже не знал, что есть такой способ самоудовлетворения. И узнал об этом совершенно случайно, однажды смывая следы очередного сна в ванной. Как оказалось, сон может стать явью. И несколько раз я это проверил. Не скажу, чтобы процесс мне понравился, но результат был неплох. А немного позже я познакомился с компьютером, узнал, что есть такая штука – интернет, а вот там… Там можно найти не только музыку или новости, игры или книги, там есть и разные интересные картинки. И разные интересные фильмы. Не только про войну, не только боевики или фантастика.

В общем, на какое-то время мною овладели веселые картинки, а потом и веселые фильмы. Сны можно было воспроизводить наяву, причем, даже несколько раз в день.

Однако это мне быстро надоело. Физиология, конечно, требовала, вот только одной физиологии двадцатилетнему юноше мало. Тем более, если юноша был воспитан на стихах поэтов Серебряного века, на классической литературе с ее вечными вопросами, на которые нет ответов… Мне хотелось не банального соития, хотя, конечно, в списке желаний это присутствовало. Но пока тело желало физической близости, душа жаждала близости духовной. Чтобы нашелся тот, кто поймет, кто примет к сердцу все твои печали и заботы, кто разделит с тобой твою нелегкую судьбу. Ведь в двадцать лет судьба всегда нелегкая, не так ли? Увы, тогда я и подумать не мог, как может быть по-настоящему тяжело…

В общем, духовного поначалу было довольно много. Был спорт, то есть много друзей, точнее, приятелей – друзей много быть не может. Ведь друг – это даже больше, чем родственник, больше, чем даже жена. Там – связь все-таки кровная, то есть, непререкаемая и непрерывная. А вот друзей соединяет именно духовное родство. Впрочем, как оказалось позже, и кровное, и духовное братство могут разрушаться. И брат может идти против брата, отец – против сына, и друг – против друга… Но это только в экстремальном случае… Когда война…

Только об этом – в другой раз, ладно?

Итак, был спорт, были друзья. Был театр – я занимался в театральной студии. Была музыка – я собрал группу, научился играть на гитаре, выступал в неких зачаточных подобиях клубов… Одним словом, мои акции в компаниях существенно возросли. И, конечно же, возрос процент обращавших на меня свое внимание особ противоположного пола. Я не мог не отметить сей факт. Поэтому также стал проявлять инициативу, которая и привела меня к закономерному результату.

…Если честно, я не помню, как произошло мое знакомство с моей первой женщиной. Точнее, не совсем помню. После армии я – угораздило же меня – пошел служить снова. Точнее, уже работать. В тюрьму. Точнее, контролером СИЗО – следственного изолятора. Так получилось, что мать меня сватала на Южный машиностроительный завод к одному ее знакомому. Мол, цех секретный, зарплата классная, условия подходящие. Но почему-то допуск в этот секретный цех я не прошел. И меня зачислили в какой-то отстойный подвал, где целый день что-то ревело и рычало, короче шум стоял просто адский. Я проработал в этом цеху ровно два дня, а потом написал заявление по собственному желанию. Кстати, допуск в этот «секретный» цех я ждал почти месяц.

Работать в таких адских условиях я никак не хотел – домой я пришел в первый день оглохший. И получать за эту работу сто восемьдесят рублей «грязными» – то есть, без вычета налогов – да пошли такие работодатели на хутор! А тут из военкомата, точнее, по наводке военкомата, ко мне домой заявился сотрудник УВД, точнее, ИТУ – исправительно-трудовых учреждений. То есть, с зоны пришел товарищ. И предложил мне, так как я служил во внутренних войсках, продолжить свою, так сказать, внутреннюю карьеру.