Стервами не рождаются

Хлопнула входная дверь, пришел Костик. Он уже знал в общих чертах, что произошло, поэтому не задавая лишних вопросов сварил вкуснейшего кофе, бросил в чашки по белоснежному шарику сливочного мороженого, сразу же растекшегося причудливыми узорами по темно-коричневой глади напитка. И поставив все на поднос, принес к Марине. Сел к ней на кровать, потрепал по кончику носа.

— Костя, как думаешь, когда человек не чувствует того, что должен бы чувствовать, это нормально или нет?

— Ну и вопросы же ты задаешь! Даже не знаю, как ответить. А почему ты считаешь, что должна чувствовать что-то этакое?

— Я сейчас по идее должна свою собственную мать со света сживать, и при этом испытывать законную радость. Поскольку это будет уже и не только моя личная месть, а еще и отцовская вендетта. То есть мне сейчас и карты в руки. А я знаю, что сделаю все, как надо, но это для меня, как бы тебе все объяснить, ну, как очень тяжелая, но необходимая работа. То есть не кульминация моих взаимоотношений с теми людьми, которые в свое время превратили мою жизнь в ад, а просто грязная, выматывающая работа. Черт, не знаю, как это понятнее сказать!

— Я тебя, кажется, понял. То есть ты не чувствуешь радости от своей блестящей мести, которую вот-вот начнешь осуществлять, и от этого беспокоишься?

— Ну, если грубо и приближенно, то да.

— А хотела скакать по костям и потрясать свежими скальпами?

— Да я сама не знаю, чего бы я хотела! Я хочу прочувствовать все, что происходит, и не могу! Нервы уже настолько задерганы, что вообще ни на что не реагируют. А еще хочу, чтобы вообще ничего не было! Я ничего не хочу знать, ничего не хочу слышать! И почему я не могу никуда убежать именно тогда, когда мне это надо больше всего!

— Успокойся, с тобой как раз все в порядке. Благодари мать-природу за то, что твоя нервная система умеет себя защищать, даже тогда, когда ее неразумная хозяйка хочет довести себя до срыва и удивляется, что у нее это не выходит. Прими все случившееся, как есть, и делай то, что должна без лишних лирических отступлений и сантиментов. Стисни волю в кулак, пройди через все, что надо, а потом лежи пятками кверху и отдыхай. Все устаканится, как говорил мой знакомый выпивоха. Кстати, у нас радость — Ваську на следующей неделе выписывают.

— Да ты что! Ну наконец-то! Как он, готов к возвращению в родные пенаты?

— В полной мере. Я вот думаю, как бы отметить это дело? Может быть, торт какой-нибудь сногсшибательный заказать, а сверху надпись: «Васька, с возвращением!»?

— Что-то мне твоя идея не очень нравится. Вот скажи, кто этот торт есть будет? Я от силы кусочек съем, ну ты куска два. А Васька торты вообще не ест. Получится вместо радости одно сплошное расстройство.

— Да, об этом я что-то не подумал.

— Давай лучше сделаем так…

* * *

Васька с утра не находил себе места, дергался, словно на иголках. Последний осмотр, потом выпишут эпикриз и все, домой! Обещали, что уже к часу дня он сможет идти на все четыре стороны. Господи, поскорее бы! Так надоели эти тошнотворно-кремовые стены с облупившейся штукатуркой, сил больше нет! Даже больничный дворик с несчастными уродцами-тополями вызывает одно лишь раздражение. Вещи уже со вчерашнего вечера собраны, Костик судя по всему уже выехал сюда. Последние часы ожидания. Прямо как на вокзале!

О, а вот и ребята! Костик тащит тяжеленные пакеты с конфетами и шампанским для врачей и медсестер, а Маринку почти не видно из-за огромного букета. Бог мой, так это же для него цветы! Маринка — прелесть. Такого бы друга каждому! И ведь на саму столько бед свалилось, а про него, Васю, не забывает. Как же он по всем соскучился, хотя и видел их каждую неделю! Вот такой парадокс.

Так, со всеми формальностями покончено, на волю, в пампасы! Ноги его больше у этих коновалов не будет. Свежий воздух пьяняще бьет в ноздри, ласково залезает под футболку. Натуральное лето! А попал он сюда зимой. Почти полгода назад. Полгода из жизни долой. Нет, не надо об этом вспоминать. Хватит боли. А то ребята расстроятся.

Поймав такси, вся троица быстро добралась до дома. А там… В прихожей висели разноцветные шары, из угла в угол были протянуты веселые нити серпантина, как на Новый год или какой-нибудь карнавал. В большой комнате стоял стол, покрытый белоснежной скатертью. Васька взглянув на все это великолепие, заспешил в ванную комнату. Исходящий от него больничный запах совершенно портил все впечатление от праздника. Да и как можно было отказать себе в позабытом удовольствии понежиться в пушистой мыльной пене, вылить на себя все имеющиеся гели для умывания, кондиционеры для волос. Побриться по-человечески, черт возьми!