Стервятник

Я распахнул глаза, когда вода в душевой выключилась, и дверь в ванную распахнулась. В комнату вплыла вчерашняя интрижка в моей рубашке.

«Вообще охренела, ненавижу, когда эти шкуры так делают.» – мои кулаки непроизвольно сжались, а мымра проскрипела.

– Доброе утро, доктор Дэвис. Как вам спалось?

Эта сучка прервала мои мысли о прекрасном, и сегодня я даже не попытался быть хоть чуточку вежливым… хотя я никогда не пытался. Поэтому я сразу взял корову за рога.

– Напомни-ка имя?

– А?! – распахнула свою перекаченную кассу блондинка.

«Ну почему всегда такое лицо? Ну плохая память на имена, ну что такого-то?» – едва не заржал я, и продолжил свое истязание с довольнейшей рожей.

– Значит амнезия, не мой профиль… так… давай угадаю. Идина?

– Нет!

Губастое недоразумение и скрещивало тощие ручонки на мясистой груди и злилось, а я веселился. Я обожал моменты утренних прощаний с этими использованными стельками. Вечером я был галантным обольстителем, ночью страстным любовником, а на утро настоящим говнюком, навсегда отбивая желания повторной встречи или даже звонка.

– Ты не поняла? Я говорю: Иди-на… хер отсюда.

– Ты просто козел! – запищала пигалица.

«О, нет… я – ублюдок! Я – стервятник!»

Нелепое прозвище, прикрепившееся ко мне еще со старшей школы, потому что трахал все, что движется, бросался на всякую падаль, вновь и вновь затаскивая в свою постель шлюшек разных мастей.

«Не больше одного раза с одной. Одна ночь и до свидания.» – я облизнулся чертовски довольный собой, но обнаружил непроходимую тупицу, все еще стоящую на месте.

– Ты еще здесь? Давай шевели костылями! – достаточно грубо даже для себя и чересчур раздражительно дал я девке ускорения и мысленный подзатыльник.

«Саша… что за имя такое дурацкое…»

Я никогда не запоминал имен случайных телок, проходящих мимо моей постели или моего отделения, но сейчас почему-то образ кареглазой русоволосой девушки мелькал у меня перед глазами.

Я не знаю, почему она подписалась на мою авантюру, почему скрывает, кто такая. Но даже меньше, чем через месяц я вскрою эту бутылочку.

*********************************

Саша.

Наступил вечер, а доктор Дэвис так и не появился.

– Кристиан… – я негромко словно позвала его, и мое дыхание участилось…

Моя рука нырнула под одеяло, а ноги согнулись в коленях, раскрываясь навстречу моей скользящей между ними кисти.

– Ммм… доктор Дэвис…

Я закрыла глаза и, представляя горячего широкоплечего травматолога, выдохнула с тихим стоном, опуская теплую ладонь на набухающий бугорок, неспеша поглаживая его. Вспоминая точные жесткие сжимающие прикосновения и ярко-зеленые глаза с огоньком, я закусила губу, проникая пальцами в себя. Промокая их, вернулась обратно и увеличила скорость вращений. Низ живота тянуло сладкой истомой, а под моими движениями разгоралось настоящее пламя, перерастающее в лихорадочную агонию при мысли, что на месте моих подушечек мог бы быть такой лакомый кусочек.

– Ах…

Выгибая спину навстречу колющим ощущениям и сжимая бедра в экстазе, я абсолютно довольная завалилась на бочок все еще мягко поглаживая каменный пульсирующий центр.

– Ммм… – я тихо постанывала, когда в палату открылась дверь, и я ощутила спиной мягкую поступь, которую узнала бы из миллиона шагов. Ко мне вошел никто иной, а доктор Дэвис.

Я замерла, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, будто он поймал меня за руку за чем-то постыдным, застукал с поличным в грязных мыслях о нем. Рядом со мной медленно опустился его силуэт.

«Только не заржи, Саша! Он вошел на самом интересном месте…»

– И что же ты задумала в своей маленькой головушке? – он произнес это очень тихо, сам себе, наивно полагая, что я сплю.

«Знал бы ты только, о чем я думала…» – ответила я ему ментально, а его ладонь невесомо легла на мое бедро. Я дернулась и распахнула глаза.

– Ты что делаешь?! – возмутилась я и попыталась лечь на спину, но цепкий хват твердо удерживал меня на месте. Травматолог надавил большим пальцем на острую тазовую кость, и меня согнуло пополам от легкой боли и чувства щекотки.

– Так и знал, что ты не спишь. Слишком быстро и шумно дышишь, как после пробежки, – дерзко выпалил он, а я повернула к нему максимально непринужденное лицо и, слабо улыбнувшись, промурлыкала.

– Добрый вечер, доктор Дэвис.

– Кристиан…

– Добрый вечер, Кристиан, – тепло выделила я его такое приятное сердцу имя, и он, наконец, убрал тяжелую ладонь.

– Добрый вечер, Саша. Как себя сегодня чувствует мой самый ценный пациент?

– Очень хорошо.

– Так чем ты тут занималась, что ты такая запыханная, и тебе очень хорошо? – стрельнул в меня врач своими изумрудами.

– Думала о тебе, – краснея, как очень переваренный рак, тихо призналась я, а Кристиан маняще скривил свой фирменный оскал.

– Мне очень льстит, что мысли обо мне заставляют тебя дышать быстрее. Головокружения прошли? Или они тоже были из-за меня?

– Не обольщайтесь слишком сильно, доктор. Прошли.

Вдруг его взгляд упал на подвядшую розу на тумбочке.

– Откуда? Это? – он стал очень серьезным и отчеканил каждое произнесенное слово.

– Приходил парень, который меня спас. Принес мне телефон. Ну и цветок. В знак извинения.