Стервятник

День клонился к вечеру; покрасневшее солнце низко висело над горизонтом и деревья отбрасывали длинные изломанные тени. Тучи, появившиеся на востоке, обещали ветреную и дождливую ночь. Слот понял, что должен поспешить, если хочет остаться сухим.

Стараясь не попадаться на глаза редким в эту пору посетителям кладбища, Стервятник нашел аллею, в которой впервые увидел Шаркада, и отсюда отправился на поиски усыпальницы Гадамеса. Как оказалось, Люгер прекрасно помнил расположение склепов, надгробий и могил, а петляющая дорога к праху Гадамеса отпечаталась в его памяти в мельчайших подробностях, несмотря на то, что он прошел по ней ночью.

Темная куполообразная крыша усыпальницы показалась среди кладбищенского окружения, словно серый пузырь, вздувшийся на изрытой могилами земле. Притаившись в глубокой тени, Люгер некоторое время прислушивался и осматривался по сторонам, но не заметил ничего подозрительного. Кладбище было погружено в безмолвие, нарушаемое только пением птиц и первыми тревожными порывами восточного ветра.

Люгер подошел поближе к усыпальнице и остановился в недоумении. Над хорошо знакомой ему низкой дверью, в темном камне была выбита надпись "Цумис"... и не было заметно никаких следов недавней реконструкции склепа... Стервятник долго рассматривал нетронутые стыки камней, сами камни, омытые дождями, выглаженные ветром и временем, углубленные в их поверхность буквы, затянутые смягчающей грани губкой зеленого мха... Не оставалось никаких сомнений в том, что именно здесь побывал Люгер двадцать дней тому назад, так же, как не оставалось сомнений в том, что этот склеп действительно принадлежит роду Цумисов.

С бесконечными предосторожностями Стервятник приблизился к обитой металлом двери и потянул ее на себя. На этот раз он не заметил голубого свечения, а дверь легка поддалась и открылась почти без скрипа. Слот вдохнул сырой застоявшийся воздух склепа. Теперь уже ничто не могло бы заставить его войти в усыпальницу и он лишь заглянул из-за двери в ее сумеречное чрево.

Очертания четырех саркофагов выступали из мрака; один из них был больше остальных - тот самый, на котором Стервятник занимался с Сегейлой любовью. Его гладкая каменная крышка была покрыта многомесячным слоем пыли... Но, кроме пыли, на ней лежали высохшие экскременты, внутренности какого-то мелкого животного или птицы и несколько мертвых жаб. Поморщившись, Люгер стал осматривать стены усыпальницы и не обнаружил никаких признаков культа Гангары. Свободные ниши были пусты, а замурованные, судя по тусклым надписям, хранили прах верных слуг или любимых собак семьи Цумисов. Цепочки чьих-то следов пролегли на пыльном полу, но Слот мог с уверенностью сказать, что это не были следы его сапог с квадратным каблуком или следы маленьких ножек Сегейлы.

Некоторое время он предавался задумчивому созерцанию этих следов и внутренностей склепа, а потом приготовился закрыть дверь, положив на нее руку. В это мгновение что-то ударило его в эту самую руку повыше локтя и Стервятник взвыл, пронзенный резкой болью. Но инстинкты не подвели его и сейчас. Сжавшись, он бросился в сторону от двери склепа в спасительный лабиринт из надгробных камней, кустов и деревьев.

Несмотря на стремительное бегство, его ум оставался холодным и ясным; Стервятник прекрасно понимал, что на открытой площадке перед дверью он представлял собой легкую мишень и мог быть убит, например, выстрелом в затылок. Такой выстрел был вполне по силам даже самому неопытному стрелку. Улучив момент и скрипя зубами, он выдернул из руки короткую арбалетную стрелу. Кровь обильно увлажнила рукав рубашки и закапала на землю. Стрела была выкрашена в черно-красные полосы. Люгер увидел эту традиционную раскраску и понял, что его жизнь может оборваться гораздо раньше, чем он предполагал. Его приняли за осквернителя могил и он попал в заранее подготовленную засаду. Люгеру намеренно нанесли легкую рану, а это означало, что его собирались подвергнуть травле.

...Все эти достаточно бесполезные рассуждения заняли доли секунды, а потом Стервятник долго метался среди могил, пытаясь определить возможное направление бегства и расположение затаившихся охотников за двуногой дичью. Их крики доносились отовсюду, а стрелы несколько раз пролетали в опасной близости от его головы. Судя по всему, загонщики пока просто играли с ним. Но молитвы беглеца все же были услышаны.

Быстро сгустились сумерки. Кое-где преследователи вынуждены были зажечь факелы и это было на руку Стервятнику. Он крался в глубоких чернильных тенях, пытаясь проскользнуть сквозь сжимающееся кольцо огней, но потом до его слуха донесся лай собачьей своры и Люгер понял, что игры закончились.

Он предпочел не тянуть до того момента, когда псы растерзают его в клочья, поднялся во весь рост и бросился бежать, каждую секунду ожидая удара стрелы в спину.