Стервятники

Из чащобы на аллею выбрались два парня, отряхнувшись, словно собаки, они двинулись к Тулину, Анне и Толику, пронзительно свистнули, тут же получили ответ. Через минуту на аллею высыпало человек двадцать. Толик смотрел на афганца с интересом, парни группировались метрах в тридцати, вожака разглядеть не могли, готовились к нападению.

— Девку оставьте, мужики подходите по одному! — выкрикнули из стаи. Сдать часы, бумажники, вывернуть карманы.

— Ты их уймешь или это сделать мне? — спросил Тулин, застегивая куртку под горло.

— Раз ты такой сильный и смелый, пробуй, — ответил Толик.

— И сразу на "ты", шустер. — Тулин взял Толика за рукав, дернул на себя, крутанул, оказался у него за спиной, обхватил могучей рукой за горло, повел к парням, бросив через плечо: — Анна, держись рядом.

Толик было дернулся, хотел что-то сказать, но ослабить захват или произнести хоть слово не мог. Афганец его приподнял, Толик шел на цыпочках, дышал с присвистом.

Банда не понимала, что происходит.

Тулин подошел почти вплотную, швырнул полузадушенного Толика в толпу, а из нее выхватил наиболее высокого и крепкого парня, так же мгновенно развернул, намертво зажал горло. Наконец пацаны очухались, заговорили:

— Толик?

— Прости за ради Бога!

— Анюта, ты?

— Черт попутал.

— Проходите, мы вас проводим.

Тулин прекрасно понимал, что произвел невыгодный для себя обмен. Имел в заложниках командира, получил рядового. Но Толика афганец убить не мог, а этого обалдуя — запросто. И Тулин не имел права унижать главаря в глазах рядовых, а помочь афганцу выполнить задуманное мог только главарь, и никто другой. Но и не тронуть Толика совсем тоже было нельзя, банда признавала лишь силу, и оброненное главарем "ты" было тому ясным доказательством.

— Заткнитесь! — гаркнул Тулин. — На счет "раз" я сломаю вашему парню позвоночник, возьму другого заложника. Провожатых мне не нужно, убирайтесь, чтобы духа вашего не было. Зайдете сзади, обнажите стволы пеняйте на себя.

— Все, парни, идите, — сказал пришедший в себя Толик. — Мы вас проверяли. Подумайте, можем мы с кем воевать или обождем.

Когда они снова остались втроем, афганец хлопнул Толика по плечу.

— Молодец, ты настоящий вожак. Надеюсь, не затаил на меня злобу?

— Если я говорю, что сила смеется над всем, обязан отвечать за свои слова, — Толик пожал афганцу руку.

Гуров и Капитан сидели в одном из кабинетов ресторана "Фиалка". Они скромно ужинали, выпили лишь по рюмке водки; обслуживал их сам хозяин, который гостя не знал, но по поведению Николая Иванова понимал: элегантный мужик с холодным красивым лицом и внимательными голубыми глазами — фигура козырная. Да и тот факт, что Капитан сменил свою одежду на добротный костюм, даже надел галстук, лишь подтверждал предположение хозяина. Да и отдельные фразы, которые и он слышал, подавая горячее, говорились на хорошем русском языке, без мата и жаргона. Опытный ресторатор смотрел на незнакомца с уважением, ощущал, что если этот мужик пойдет Капитану навстречу, то жизнь заведения значительно улучшится.

Гуров был старше бандита почти на двадцать лет, это чувствовалось в манерах, привычке больше слушать, меньше говорить.

— Лев Иванович, я слышал от различных людей столько комплиментов в ваш адрес, что, признаюсь, считал вас фигурой вымышленной, — сказал Николай.

Гуров не ответил, мельком подумал, что бандит врет, людей не существует, есть лишь один человек, который и дал характеристику менту и присоветовал рэкетиру с ментом встретиться. Хромой Митя. Бестаев распространяться о знакомстве с сыщиком не рискнет, смелости и авторитета не хватит.

— Хотите верьте, хотите нет, но я с прошлым завязал, сегодня мирный коммерсант средней руки, — продолжал Капитан.

Снова врешь, подумал Гуров. Коммерсанта средней руки в отдельном кабинете хозяин богатого ресторана не обслуживает.

— Говорят, состояние Клинтона, да и миллионы семейства Кеннеди имеют криминальное происхождение.

Гуров кивнул, сдержанно улыбнулся, решил, что не станет помогать собеседнику вопросами. Сам на встречу пригласил, пусть сам и выкручивается.

— Совсем достала меня сопливая молодежь. — Николай понял, хватит ходить вокруг да около, пора сказать о главном. — Признаюсь, в недалеком прошлом я вопрос решил бы самостоятельно. Дал бы команду, пацанов перестреляли бы, словно куропаток. Но я не хочу подставлять своих людей, я ведь сам стрелять не пойду и в любом случае останусь в стороне.

— Значит, подобное решение в принципе вы не исключаете. — Гуров отодвинулся от стола, вытянул длинные ноги, разглядывал носки сверкающих ботинок.

— Исключаю, иначе я бы не звонил вам и не вел бы данный разговор. Сами подумайте, зачем мне засвечиваться, если я готовлюсь совершить преступление?

— Вы полагаете, что сегодня недостаточно засвечены? — усмехнулся Гуров. — Я вас знаю как облупленного, просто доказательств нет. А наша беседа ничего не прибавит и не убавит. Добуду доказательства — посажу, моргнуть не успеете. Что конкретно вы от меня хотите?