Стервятники

Панкин Лоскутникову и сообщил. Но тот расспросы продолжил, объяснив, что не просто ищет родственников, а пишет краеведческую книгу об истории сибирского золота и, так получилось, что вышел на эту историю. Попросил скопировать, что возможно, для него из уголовного дела и выслать. Даже заикнулся о вознаграждении, но Панкин это категорически пресек. Десяток листов в архиве отксерить не труд. Самого Панкина эта история не заинтересовала: читатель нынче озабочен свежим криминалом, а не преданьями старины глубокой.

-     И последний вопрос, Игорь Сергеевич. Давно вы Лоскутникову выслали материалы?

-   Так тогда и выслал. В апреле или мае девяносто первого, точно не помню.

Оба-на! Дмитрий хлопнул ладонью по столу. Вот это поворот! Настырность Лоскутникова заставляла задуматься. Получается, даже пошел на откровенное вранье, лишь бы добыть описание месторождения. Про книжку наплел Панкину.

Дмитрий точно знал, что никакой книжки Лоскутников не писал: бумаги убитого следствие на сто рядов изучило. Но что-то не попадалось среди лоскутниковского «архива» иркутских документов, как не было и намека на рукопись. Да и вдова отрицает: нет, не графоманил покойный.

Стоп! А если это загадочное Эльдорадо не открыто до сегодняшнего дня, чем Лоскутников решил воспользоваться?! Вот и вдова говорила, что собирался он с кооперативом завязать. Надо бы с ней еще раз побеседовать. Так-так.

А почему не имеет право на жизнь такая версия: про имеющиеся у Лоскутникова документы узнали убийцы, а точнее, их хозяева или заказчики. В общем, люди солидные: месторождение золота - дело серьезное, далеко за круг возможностей аликов и ленчиков выходит.

Так или иначе, но бумаги у Лоскутникова решили отнять. Он не отдал, и его убили. Или отдал, а его «ссадили с хвоста». Итак, два варианта. Первый - преступники завладели документами, но решили поискать дополнительные и устраивают обыски. Или же второй - не завладели и пытались найти. Нашли или нет? Если нашли, то у кого сейчас это описание? Если нет - тот же вопрос: у кого тогда оно?

Вопросы, вопросы, вопросы. Ответов нет. Интересно, а есть ли что новое в прокуратуре, у Алейниковой? Надо бы ей позвонить. Хотя. Дело приостановлено, и вряд ли у СВ о нем болит голова. Ищите, менты, преступников, а мы за вами будем надзирать! Прокуратуре конкретику подавай, а не фантастику. Пока же история про «золотые» бумаги - чистая абстракция. Его, Дмитрия, домыслы, больше смахивающие на приключенческий роман в духе голимого Стивенсона. Золото, карта сокровищ. Полный Стивенсон! Пираты, пиастры. А факты? Пасли преступники Лоскутникова, рылись в бумагах. И что с того?..

Заверещала внутренняя связь. Шеф!

-        Где тебя целыми днями носит, Писаренко? - голос Генкина звучал сердито.

-        На территории, работаем, товарищ майор, - бодро отрапортовал Дмитрий.

-    На территории, значит. А ну-ка, зайди ко мне.

В кабинете Генкин сунул Дмитрию под нос длинную распечатку:

-        Ты что творишь? Ты погляди, какую простыню мне бухгалтерия всучила? Это долги наши скорбные за межгород. И кто тут у нас главный герой? Угадай с трех раз? Денег и так шиш, а он в Иркутск через день уже два месяца названивает! Ты кого там завел? Кралю очередную? Лидки мало?

-    А при чем тут Лида, товарищ майор?

-         Вот тут как раз твоя Лида не при чем, - Круглое лицо Генкина наливалось багровой злостью. - Ты мне все-таки ответь, это что за трезвон?

-          По делу Лоскутникова. Такие интересные версии и мотивы выплывают, Петр Григорьевич.

-         Писаренко! Убийцы во всесоюз. тьфу ты! Во всероссийском розыске, личность двух из них установлена, а дело при-ос-та-нов-ле- но! Понял? У тебя, что, других дел нет?

-    Ну, почему. Пять грабежей по шапкам.

-            Работай, капитан! И потом. А запросы по розыску ты обновляешь? Когда последний раз?

-    В сентябре.

-        В сентябре. Красота! Покажешь мне всю переписку по делу. В сентябре!.. А он мотивы изучает! Вот что, Писаренко. За нарушение приказа по продолжительности телефонных переговоров огребешь материально и дисциплинарно! И новогодний хоровод водить тебе, видимо, в дежурной части.

Дмитрий вышел от начальства и подумал, что Лидочку «обрадовать» самое время: планы на новогоднюю ночь рухнули. Потому как дежурить будет капитан Писаренко по родному Центральному отделу.

Дмитрий вдруг поймал себя на мысли, что уже и не помнит, был ли у него когда-то, кроме детства, новогодний вечер? У настоящей елки, или там, сосенки, с шампанским, боем курантов, «Голубым огоньком» по телевизору. В теплой, так сказать, домашней обстановке.

Вспомнить ничего определенного он не смог. Вернулся в кабинет, с ненавистью посмотрел на заваленный бумагами стол, перевел взгляд на обшарпанную дверцу сейфа - не надо рентгена, и так знал: битком набито железное нутро неоконченными делами. Тормоз вы, капитан Писаренко, в деле борьбы за процент раскрываемости! Взыскание под новогоднюю елочку огребете - к маме не ходи. Следовательно, «тринадцатая зарплата» уполовинится, если будет вообще.