Стервы большого города

Шон прибыл через полчаса, вошел, воспользовавшись своим ключом, словно никуда и не уходил, а просто забыл свои бумаги. В тот вечер, когда Венди вернулась домой в семь, порядок в доме был восстановлен. Впервые за долгое время дети искупались и их накормили; Магда и Тайлер даже делали уроки. Пока Шон отсутствовал, дети походили на птенцов, брошенных в гнезде и отчаянно нуждающихся в заботе. Эта ситуация слегка вывела Венди из себя: она-то полагала, что нужна детям, но на самом деле им нужен был Шон. Однако Венди не роптала. Она слышала о матерях, впадавших в бешенство, когда их дети звали папу вместо мамы (более того, это был ключевой «момент» сценария, где женщина осознавала, что дети для нее важнее карьеры), но всегда считала подобные чувства эгоистичными и незрелыми, а в своем случае крайне глупыми. Какая разница, если дети счастливы?

Но долго ли они будут счастливы? Как заставить Шона остаться?

Венди пошла в ванную и увидела, что муж вернул свою зубную щетку на обычное место — в маленькую лужицу воды рядом с краном, на краю ванны. Взяв щетку, Венди пошла с ней в гостиную.

— Ты остаешься? — спросила она.

— Да, — ответил Шон, отрываясь от просмотра фильма. Это был крупнобюджетный боевик, еще не выпущенный в прокат.

— О! — Венди колебалась, опасаясь, как бы муж не изменил решение. — Зачем же тогда уходил?

— Мне нужно было время. Чтобы подумать.

— В самом деле? — Венди не упомянула о том, что женщинам подобное даже не приходит в голову. — И что же ты надумал?

— Хочу позаботиться о детях. Кто-то же должен их растить.

Это заявление удивило и озаботило Венди: Шон сомневался, что она способна справиться и с работой, и с детьми. Но жаловаться не приходилось. Более того, Венди испытывала чувство неловкости и вины из-за того, что для нее все разрешилось с наименьшими потерями.

И Шон держал слово. Он нанял новую няню, Гвинет, ирландку лет тридцати, и та находилась в доме только с двенадцати до пяти. По словам Шона, он не желал, чтобы его детей воспитывали няни. Венди подозревала, что он поговорил кое с кем из сидящих дома жен из индустрии развлечений; те всегда обсуждали последние веяния по части воспитания детей. У них же, как догадывалась она, Шон узнал имя и номер телефона доктора Ширли Винсент, консультанта по вопросам брака. Доктор Винсент брала пятьсот долларов за сеанс («Я знаю, это кажется большой суммой, — сказала она, шлепая, как утка, своими хирургически увеличенными губами, — но столько же стоит визит к парикмахеру. Если вы способны заплатить такую сумму за прическу, то должны быть готовы потратить не меньше за восстановление отношений. Волосы отрастают, отношения же сами не становятся прежними!»). Доктор заявила, что поскольку их брак находится на стадии «высокой опасности», то поначалу она рекомендует два-три сеанса в неделю.

— Шон вернулся, — сообщила Венди матери. — Он решил стать Отцом на полную ставку.

— При такой-то помощи? — поинтересовалась мать.

— Теперь Шон выполняет основную часть работы.

— Значит, он вообще не работает?

— Воспитание детей — это работа, мама. Тяжелый труд, не забывай.

— О, я знаю, дорогая! Но и ты не забывай, что именно это говорят женщины, которые в конце концов добиваются огромных алиментов.

«Мне не победить», — подумала Венди.

— Шон — мужчина, мама, — усмехнулась она.

— Конечно, — вздохнула мать. — Уверена, он просчитал, что жить с тобой ему гораздо удобнее, чем одному.

Это напомнило Венди о квартире, где жил во время своего отсутствия Шон. Она не видела ее, но посылала туда своего ассистента, чтобы тот помог Шону собрать вещи. Шон взял квартиру в субаренду у бармена (Венди не спрашивала, мужчина или женщина этот бармен) — крохотную, с одной спальней, в доме без лифта, с матрасом на полу и тараканами в ванной комнате. Венди невольно вспомнила о присвоенных Шоном двухстах тысячах долларов, которые он снял с ее карточки для своего ресторана. Они так об этом и не поговорили, однако муж признал затею с рестораном ошибочной и решил отказаться от нее. Похоже, он давал понять, чтобы и Венди отказалась от нее. Тем не менее этот эпизод до сих пор беспокоил Венди. Как внезапно возникающий непонятный зуд, который будит тебя, когда ты вот-вот провалишься в сон.

— Здравствуй, — заглянул как-то днем к ней в офис Селден Роуз.

После того ленча он иногда неожиданно заглядывал в кабинет Венди, минуя двух помощниц в приемной и Джоша. Каждый раз, когда Селден входил, небрежно засунув руки в карманы, Венди разговаривала по телефону и замечала, что невольно рисуется перед ним. И тот день не стал исключением, хотя Шон вернулся. Сидя в наушниках и с микрофоном, Венди выразительно посмотрела на Селдена, а затем, слегка нахмурившись, опустила глаза. Потом подперла голову рукой, поставив локоть на подлокотник; затем скрестила ноги и подняла брови, поймала взгляд Селдена и недоверчиво улыбнулась.

Наклонившись в сторону, она решительно заговорила в микрофон: