Стеснительная гетера и другие истории из мира интриг и интриганов

Как известно, при поддержке гвардии Анна Иоанновна разодрала «кондиции» и вернулась к самодержавию. Все это произошло 25 февраля (8 марта) 1730 г. Двор новой императрицы понимал, что семье Долгоруковых теперь предстоит опала. Особенно взъелся на них фаворит Анны Иоанновны – граф Э.И. Бирон, поклявшийся в отношении Долгоруковых:

– Да, мы той фамилии не оставлю!

Анна Иоанновна раздирает кондиции. Неизвестный художник XIX в.

Сразу после кончины Петра князь Иван поспешил к своей невесте, «жалуясь на свое нещастие». «И так говоря, плакали оба и присягали друг другу, что нас ништо не разлучит, кроме смерти… Я готовая была с ним хотя все земные пропасти пройтить».

Тем временем граф Шереметев потребовал от сестры разорвать помолвку с Иваном Долгоруковым. Да не тут-то было. Наталья сама рассказала о причинах своего решения: «Войдите в рассуждение, какое это мне утешение и честная ли эта совесть, когда он был велик, так я с радостию за нево шла, а когда он стал нещаслив, отказать ему. Я такому безсовестному совету согласитца не могла, а так положила свое намерение, когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе, а другому уже нет участие в моей любви. Я не имела такой привычки, чтобы севодни любить одново, а завтре – другова… я доказала свету, что я в любви верна: во всех злополучиях я была своему мужу товарищ. Я теперь скажу самую правду, что, будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чево я за нево пошла, не дала в том безумия Бога; Он тому свидетель, все, любя ево, сносила, сколько можно мне было, еще и ево подкрепляла».

С этого времени и навсегда между братом и сестрой пробежала черная кошка. Некоторые биографы пытаются замолчать этот факт, представляют их отношения чуть ли не идеальными, но сама же Наталья Шереметева, жалуясь в своих записках на судьбу, подспудно выдает неприязнь к Петру Борисовичу.

Свадьба Ивана и Натальи состоялась 6 апреля 1730 г. в имении Горенки[59]. Через три дня после свадьбы, 9 апреля 1730 г., все семейство Алексея Григорьевича Долгорукова императорским указом выслали из Москвы в их пензенское имение Селище под Касимовым. Едва они достигли места назначения, как туда прибыл отряд солдат с указом отправляться опальному семейству в Сибирь.

Наталья могла не ехать в ссылку, однако коли собралась, то кормиться ей повелели за свой счет. Болевший в те дни оспой Петр Шереметев прислал сестре на дорогу 1 тыс. рублей – огромные деньги. Но девица из гордости отказалась, взяла только 400 руб. Тоже не мало, если учесть, что за 1 руб. тогда можно было купить пару коров. А для крестьян 1 руб. представлялся огромными деньжищами.

Хотя в указах Анны Иоанновны четко говорилось, что Долгоруковы повинны в неблюдении здоровья Петра II и в навязывании малолетнему императору великовозрастной невесты, все Долгоруковы до конца дней своих были уверены, что стали жертвами интриг цесаревны Елизаветы Петровны, которую при Петре II они намеревались постричь в монастырь. Якобы цесаревна им этого не простила и оклеветала перед сестрой-императрицей.

В ссылку в 1730 г. отправились: князь Алексей Григорьевич Долгоруков с женой Прасковьей Юрьевной и их дети: Иван с женой Натальей, а также сыновья Николай (18 лет), Алексей (14 лет), Александр (12 лет) и дочери Екатерина (18 лет), Елена (15 лет) и Анна (13 лет).

Их на струге довезли по Оке и Каме до Соликамска, а оттуда пешим ходом перевели через Уральские горы. Из Тюмени по Иртышу доставили на остров между реками Сосьвой и Вогулкой. Там стояли несколько сотен землянок и маленьких курных изб. Имелись также церковь и острог. Это был город Берёзов[60], в котором за полгода до того скончался в ссылке генералиссимус А.Д. Меншиков и немногим ранее почила его дочь, царева невеста Мария. Там еще жила в построенном отцом добротном доме младшая дочь светлейшего князя – Александра. В 1728 г. Долгоруковы спровадили Меншиковых в Берёзов, а теперь, в 1730 г. их постигла та же участь. Такова была злобная насмешка Бирона. Через несколько месяцев Александра уехала в столицу, и Меншиковы подарили свой дом Долгоруковым. Все имущество у опальных князей отобрали, поставили их на скудный казенный кошт. Правда, слуг оставили. Поначалу о каждом шаге Долгоруковых докладывали в Санкт-Петербург. Правда, старшее поколение умерли в первые годы ссылки. Зато вскоре по прибытии у Натальи Борисовны родился сын Мишенька.

Со временем надзор ослаб, узникам разрешили выходить в город. Это-то послабление и навлекло на Долгоруковых беду. Вздорный и глуповатый Иван Алексеевич загулял. Особенно подружился он с проживавшим в Берёзове флотским поручиком Овцыным. Как водится, вечерами они крепко выпивали. И Долгоруков начинал болтать лишнее об императорской фамилии, об Анне Иоанновне с Бироном, особенно о любовных похождениях цесаревны Елизаветы Петровны. Не обходил он нелестными отзывами и высокопоставленных вельмож. Провинциалы слушали его с превеликим интересом.