Стёжки

Из-за этого мы, сугубо городские жители, столкнулись с проблемами, которые поражали своей неожиданностью. Допустим, о том, что булки не растут на деревьях, мы знали, а вот что в сельских лавках хлеб продают по спискам только местным жителям, мы и представить себе не могли. Не помню, что за консервы у нас были на ужин, но употреблять бычки в томате или шпроты без хлеба точно невозможно. На одном привале мы нашли мусорную свалку у кострища (похоже, не так давно здесь останавливались туристы), пришлось там покопаться. Помню, какое потрясение я испытала, когда мы нашли в помойке буханку серого хлеба. Мама срезала корки с зеленой плесенью, разделила мякоть на ломтики, и мы жарили их на костре, нанизав на прутики. Особенно меня поразил тот факт, что этот хлеб я потом съела.

Много удивительного было в том походе. Я видела, как растут грибы. После легкого дождика подберезовики выскакивали из-под земли, как молодцы из ларца. Их молочные ножки перли вверх прямо на глазах, можно было сесть на траву и наблюдать.

Еще было странно обменять палку твердокопченой колбасы на молоко. Старая бабка, наверное, не знала, что дефицитный сервелат дороже, раз запросила за бидон такую цену. Нам пришлось идти на невыгодную сделку, потому что мама решила, что мне нужно пить горячее молоко. Рот у меня уже почти не открывался.

Однажды мы долго плыли вдоль зеленого берега в поиске места для ночной стоянки. Сначала не могли определиться с местом, чтобы всем нравилось, а потом подходящие места и вовсе закончились. Уже стемнело, когда мы увидели пологий берег, на который можно вытянуть плот. Мы уже были порядком вымотаны, поэтому не стали расставлять наземную палатку, решили заночевать под аркой. Рано утром я проснулась от шепота – мама с папой о чем-то взволнованно разговаривали. Оказалось, дело нешуточное. Наш плот со всех сторон окружили коровы. Они выглядели довольно равнодушными, хотя, наверное, удивились этой штуковине на родном водопое. Но здоровенный бык, их вожак, был явно не в духе и уже вскопал перед собой отличную ямку, вываляв в песке правый рог. Из ноздрей валил пар, из горла вырывался сип, а в налитых кровью глазах полыхал наш кирпично-оранжевый домик. К счастью, пастух вовремя прискакал на своей лошади и спас нас. Мы тут же спихнули плот на воду и поплыли дальше. Даже не позавтракали.

Наконец мы прибыли в Боровичи, не в точку Б, как было запланировано, а ближе, и там прервали наш замечательный поход, чтобы возвращаться в Ленинград. Добирались на перекладных, электричками. Одна из них уходила рано утром, но нам удалось попасть в нее накануне ночью. Мы залезли в спальные мешки и улеглись на деревянные лавки. Когда проснулись, поезд уже вез толпу народа – люди стояли вокруг наших скамеек, а в воздухе летали гусиные перья. У нас были самые дорогие пуховые спальники, тоже из исследовательского института.

9

Врач решительно не мог найти в моем ухе никаких чертей. Потом он залез шпателем в рот и отправил нас в Педиатрический институт. Я еще не подозревала ничего плохого, мама тоже, хотя ее оставили сидеть в коридоре. Я послушно всунула руки в халат с чудовищно длинными рукавами, который поднесли почему-то спинкой наперед. Мои руки тут же обхватили собственное тело, которое превратилось в кокон, обмотанный рукавами-завязками.