Стезя смерти

В этом Керн оказался прав; когда по камню перед воротами Друденхауса заколотили копыта, снизу донеслись сперва лишь просто голоса, потом — неразборчивые слова на повышенных тонах и, наконец, откровенная ругань.

— Его впускают одного, — пояснил Ланц в ответ на настороженный взгляд Курта. — Наши пропустят лишь пару солдат, если герцог слишком упрется.

Крики стихли почти сразу; около минуты в комнате висела тишина, а потом в коридоре послышались шаги — уверенные, быстрые.

— Гессе, в сторону и не ляпни глупостей, — быстро велел Керн, поднимаясь и выходя из-за стола. — Говорю только я, ясно?

— Слушаюсь, — на этот раз без пререканий откликнулся Курт, отойдя к стене и остановившись там, в шаге от неподвижного хмурого Ланца.

Дверь распахнулась тут же — тоже без стука, резко, едва не ударясь о стену; герцог Рудольф фон Аусхазен, подтянутый, рослый, прошагал в комнату, обводя тяжелым взглядом присутствующих, и усмехнулся:

— Так; я вижу, майстер обер-инквизитор, вы меня уже ждете? Это ваш соглядатай сорвался от ворот, как ошпаренный?

— Доброго дня, ваше сиятельство, — с неприкрыто лицемерным радушием ответил Керн. — Присядете?

— К черту! — отрезал герцог, нахмурясь. — Я устал, и у меня нет никакого желания задерживаться в вашей… обители благочестия более необходимого. Что за история с моей племянницей?

— Полагаю, — терпеливо откликнулся Керн, — вашему сиятельству и без моих пояснений все известно, однако я отвечу, если вам столь необходимо услышать это именно из моих уст. Пфальцграфиня Маргарет фон Шёнборн арестована по обвинению в использовании чародейства с целью оказать… давление на действующего следователя Конгрегации. Пока formula accusatoria[157] достаточно мягкая, ваше сиятельство, однако…

— Это он? — палец в потрепанной поводьями перчатке ткнул в сторону Курта; майстер инквизитор распрямился, глядя снизу вверх на то, как герцог приблизился, разглядывая его в упор, не стесняясь. — Таких моя племянница могла бы получить десяток безо всяких колдовских вычур, одним движением ресниц. Вы что — смеетесь?

Ланц за спиной герцога сделал страшные глаза, призывая к терпению; Курт осторожно перевел дыхание и промолчал.

— Раскрывать вам подробности дела я не имею права, — голос Керна был спокоен и почти приветлив. — Когда дознание будет окончено, вы получите ответы на любые вопросы сполна, ваше сиятельство, но пока все, что я могу вам сказать, я уже сказал. Мне в чем-то понятно ваше недовольство…

— «Недовольство», — повторил фон Аусхазен четко. — «Недовольство», майстер обер-инквизитор, это когда у коня на прогулке слетает подкова. Когда прислуга украла окорок из кладовой. Когда сосед пристрелил кролика на моих угодьях. Вот тогда — «недовольство». А когда мою племянницу, пфальцграфиню фон Шёнборн, сажают в тюрьму, как какую-то торговку, по идиотскому, бессмысленному обвинению — это уже не «недовольство». Это справедливый гнев.

— Для Святой Инквизиции, — по-прежнему выдержанно возразил Керн, — нет различий между низшим и благородным, ваше сиятельство. Конгрегация судит по справедливости каждого, невзирая на чины и лица, justitia simulata[158] Конгрегацией не приемлется, и в наших камерах могут пребывать подле друг друга и пастух, и герцог…

— Вы это на что намекаете, майстер обер-инквизитор?

— Вы утомлены, ваше сиятельство, — сострадающе улыбнулся Керн. — Поэтому вам слышится то, что не было сказано. Я же лишь желал напомнить вам, что Святая Инквизиция не станет прекращать расследование лишь оттого, что среди обвиняемых оказалась особа…

— Арестованных, — поправил герцог с такой же дружелюбной улыбкой. — Пока ей не предъявлено обвинений на суде — она арестованная.

— …среди арестованных, — с готовностью поправился Керн, — оказалась особа высокого положения. Дознание ведется accurate et sine ullo studio[159], смею вас заверить, и, вынужден огорчить, пока улики говорят о полной виновности госпожи фон Шёнборн.

— Какие улики?

Керн развел руками, взглянув на собеседника с укоризной:

— Ваше сиятельство, я не могу вам сказать этого, ведь вы сами это знаете. Единственное, что я могу еще добавить, это то, что госпожа пфальцграфиня изъявила желание призвать вас в свидетели своей невиновности; мой долг велит мне соблюсти устав дознания, посему я обязан говорить с вами. Есть вам что добавить к уже сказанному, ваше сиятельство?

— Да, есть! — вновь повысил голос герцог. — Моя племянница — взбалмошная и безответственная девчонка, но она никогда не делала того, что вы на нее навешиваете, что бы это ни было! Все эти обвинения — вздор!

— Мы обязательно примем к сведению ваше мнение, ваше сиятельство, — кивнул Керн с таким серьезным лицом, что герцога перекосило.

— И еще одно, майстер обер-инквизитор, — добавил фон Аусхазен, сжав кулак и шагнув к Керну ближе. — Если, как вы говорите, у вас достаточно улик, — начинайте судебное разбирательство. Немедленно. Если улик недостаточно, — это означает, что обвинить мою племянницу не в чем; моя мысль вам понятна?