Стезя смерти

— Может быть, ты мне напомнишь, благодаря кому ты сейчас в своем доме? — усмехнулся Курт; та скривилась, отступив еще на шаг:

— От тебя несет шнапсом.

— Правда? — с непритворным интересом уточнил он, пожав плечами. — Странно, мне казалось, вымороженное пиво должно было все забить.

— Ты пьян!

— Разумеется, я пьян, — согласился Курт уже без улыбки, сделав к ней неверный шаг. — Неужто ты полагаешь, что после всего произошедшего я явился бы к тебе на трезвую голову и в здравом уме?

— Вот, значит, как, — Маргарет отступила в противоположную сторону. — Стало быть, со мною ты можешь говорить, лишь как следует накачавшись?

— Э, нет, милая; «накачаться» у меня сегодня был повод, — возразил он, шагнув следом за ней. — Даже целых два. Во-первых, сегодня я избавил от суда человека, чья жизнь мне не безразлична. Это ведь повод для радости, согласись. Ну, а во-вторых, я отмечал свое титулование — меня сделали Дважды Великим Дураком всего Кёльна. Причем, — вот незадача! — во второй раз я сам на это напросился, а теперь… — голос осекся, и Курт тяжело опустился на табурет, где до этого сидела Маргарет, потирая виски пальцами и глядя в пол. — Теперь… Пришел пожаловаться?.. не знаю…

— В самом деле, зачем ты пришел? — тихо спросила Маргарет. — Упрекнуть меня в неблагодарности? Если ты забыл, то я напомню тебе, милый: ты держал меня в холодной камере, полураздетую, босую, без воды и пищи почти четыре дня.

— А чего ты ожидала? — Курт поднял голову, глядя на нее устало. — Маргарет, булавок, найденных в моем доме, хватило бы хорошей швее, чтоб изготовить платье! И если ты забыла, то позволь напомнить тебе, что сегодня я предал ради тебя все, что было моей жизнью! Хотя… — он невесело усмехнулся, отвернувшись, и прикрыл глаза, переводя дыхание. — Что ж это я… Ведь я знал, на что иду. Знал, что ты меня используешь — снова. Знал — и смирился с этим…

— «Снова»?

— Да, снова; разве нет? Вся эта история с заговорами, приворотами — все это было лишь ради того, чтобы узнавать о расследовании из первых рук. Ведь так? Что ты теряешь теперь? ответь честно — это так?

— Ты пришел, чтобы спросить об этом?

— Я не знаю, — отозвался он чуть слышно. — Может быть. Может быть, в ответ на этот вопрос я надеялся услышать «нет».

— Хорошо, я отвечу. Нет. — Маргарет перехватила его взгляд и вздохнула. — Нет и да. Да — сначала. И нет — после первой же ночи.

— Я польщен, — ухмыльнулся Курт. — Можно ли в свете этого надеяться, что я не отправлюсь следом за прочими? Я ведь знаю все. О твоих… приятелях из числа студентов, которые не зажились на этом свете.

— Вот как… — проронила она негромко. — Но это к делу не относится. Они были никем — все.

— Забавно; это что же, просто одно из твоих развлечений — пускать в свою постель ничтожеств? Это означает, что я — очередное из них?

— Ты говоришь со мной так, словно имеешь на меня право! — повысила голос Маргарет; он поднялся.

— А разве нет? Между прочим, ты не особенно учтива с человеком, который спас тебя от смерти, рискуя потерять свободу или жизнь. Могла бы изъявить хоть чуть благодарности.

— И какой же благодарности ты от меня ждешь? — покривилась она презрительно. — Меня саму? Что ж, если ты за этим пришел — подходи, бери и убирайся.

Курт засмеялся, шагнул, пошатываясь, вперед; Маргарет попятилась.

— Ты полагаешь, что после таких слов я должен был хлопнуть дверью? Охладеть?.. А если подойду? И возьму?

— Не посмеешь, — она уперлась спиной в стену и при его следующем шаге сдвинулась в сторону. — Я закричу!

— Не страшно, — усмехнулся Курт, подходя. — Я к крикам привык.

— А не боишься меня? — вдруг прекратив отступать, спросила Маргарет негромко. — Хочешь, я расскажу тебе, как умер Филипп Шлаг?.. Я поцеловала его. Один раз. Он умер счастливым.

— И я скажу тебе то же, — возразил он, склонившись. — Не посмеешь.

Это было похоже на уже испытанное чувство сковывающего жара, но теперь — опустошающего, уничтожающего, убивающего, и вместе с тем кажущегося самым лучшим, что только было в жизни, самым желанным…

Оторваться от этих губ стоило невероятного усилия, почти невозможного, нечеловеческого.

— Попробуй сделать это еще раз, — голос сел, голова кружилась, будто заглянул в пропасть с шаткого, осыпающегося обрыва, но все же он сумел себя заставить не сделать последнего шага, выдержать последний удар — взгляд фиалковых глаз. — Только попробуй.

— Вот этим ты и отличаешься от прочих, — все так же шепотом произнесла Маргарет. — Ты способен меня выдержать.

— Вот, значит, как? — Курт отодвинулся, пошатнувшись, уперся рукой в стену. — Значит, так ты подбираешь себе пару — как жеребца, на выносливость?

— Я тебя любила за твой дух, — возразила она твердо. — А ты меня — за мое тело. И кто из нас порочен?.. Уходи. Сейчас же.

— «Любила»… — повторил Курт. — Ты не знаешь, что это.

Он успел дойти до двери, когда Маргарет выговорила с видимым усилием:

— Постой.

Курт замер на мгновение и взялся за ручку; она топнула ногой.