Стяжавшая любовь. Том III

Однажды я расплакалась после очень серьезного скандала. Я, не имея никакой иконки матушки Алипии, никакой книги, не зная, как к ней обратиться, не зная, где находится ее могилка, вечером стала молиться: «Матушка, вот так я живу, тебе видно, как я нагрешила и что сделала не так – сейчас я иду по такому пути, веду за собой своих детей. Муж требует, чтобы я отказалась от детей и позволила им идти по тому пути, который предлагает он. Как же мне быть? Мы два взрослых человека не имеем права только свое мнение принимать во внимание. Как же мне правильно определиться? Как же я так страдаю? Может быть, я не умею правильно понять человека? И вот этих людей, которые окружают мужа? Матушка, ты же меня не знаешь, я понимаю, что не имею права тебе молиться, но все равно молюсь, потому что ты помощница всех нуждающихся. Помоги мне, пожалуйста, разобраться – как же мне быть? Я веду за собой своих детей, а вдруг я делаю им какой-то урон, не веду их по правильному пути?» И вот с такими мыслями, с такой вот горечью я уснула. И вижу два огромнейших красивейших монастыря. И между этими монастырями дорога. Вокруг такая открытая, широкая местность, никаких застроек. Можно сказать, что это огромное красивое поле. Вдали лес. Один монастырь слева, другой справа. И вот я знаю, что я вышла с того монастыря, что слева, а иду в тот, что правее по хорошей, грунтовой дороге. Идти далеко, путь неблизкий, но монастырь видно хорошо, купола в облаках. Я чувствую свежий воздух, необыкновенную чистоту его и прохладу. В стороне от дороги, немного вниз по травке, начинается озеро. Оно покрыто льдом, начинается ледоход. Обломки льдин бурлят, и видно, что вода настолько черная, настолько жуткая! Я смотрю на это озеро и в ужасе разглядываю, что там творится. И остановилась на своем пути. Вдруг вижу, что из того монастыря, куда я иду, идет монахиня – статная, величественная. Лицо я очень хорошо запомнила. Она меня взяла за руку, но не за кисть, а чуть выше запястья – очень крепко. Она со мной не говорила – мы общались умом. Я настолько помню каждый момент этого сна, каждую его деталь, и не забуду, пока буду жить. Монахиня спрашивает:

– Страшно?!

– Очень страшно!

– Посмотри где стоит твой муж!

И я вижу – он стоит по пояс в этом ужасе, в этом бурлящем шумном грязном гнилом потоке. И он пробивается дальше вглубь, а в глубь – там смерть. Еще несколько шагов и все. У него не хватит сил удерживаться. Если бы он вернулся назад, то, может быть, он вышел из потока. Я в отчаянии наблюдала за этим, звала его, хотела вернуть. Я действительно часто уговаривала мужа не поступать так, предлагала совместно молиться, просить Бога, но он только извергал хулы. И вот монахиня сказала мне: «Он не услышит тебя. Он сам имеет право вернуться, но такое же имеет право погибнуть. А тебе решать!» И она завела меня до полу колена в эту воду, чтобы я почувствовала, как меня сносит эта вода, как льдины режут мне ноги, и эту жуткую боль, этот холод. И я поняла, что если монахиня меня бросит, то меня как тростиночку снесет и закрутит. Через секунду меня не будет. Но я чувствовала крепкую руку монахини. И тут она меня спрашивает: «Твоя воля – или ты остаешься здесь и ждешь, пока он не оглянется, потому что он тебя не услышит, или я вывожу тебя по дороге до самого монастыря. Но если он оглянется, тебя уже не будет, и он не увидит, куда ты ушла». И действительно, в реальной жизни муж меня не слышал, а во сне он, если бы и хотел меня услышать, не мог – шум был такой, что любой звук тонул в его стоне и завывании. Поэтому услышать меня он мог только тогда, если бы обернулся сам. На этом я проснулась. Кто была эта монахиня, я не знала, но запомнила ее настолько четко и ясно, что, увидев ее среди многих других, отличила бы от всех. Она дала мне направление будущей жизни, показала, что нужно идти Божиим путем, а мужа оставить на волю Божию. Если он обернется сам, то попробовать его вытянуть из той трясины, куда он попал, если же нет – идти и не думать ни о чем, спасать себя и детей. И я думала об этом, и думаю не один год. Возможности вернуть мужа нет, он не хочет оглянуться. Оставить мужа не решаюсь, потому что есть много социальных моментов, которые решить довольно трудно матери одиночке. Я вырастила мужу двоих наших детей, а также его сына от первого брака, мы столько лет прожили, но теперь я иду своим путем безбоязненно, хожу в храм сама и приобщаю детей, знаю, что для них это благо.