Стигматы Палмера Элдрича

«А за эту силу мы дорого платим, — мрачно размышлял он. — Слишком дорого, чтобы расходовать ее впустую».

Хотя некоторые — не из этого барака — утверждали, что сила, дающая возможность переместиться, происходит вовсе не от кэн-ди, а связана с точностью сборки набора. Он считал, что это чушь, но многие склонялись именно к такому мнению.

Когда они торопливо входили в комнату Сэма, Фрэн сказала:

— Я приму кэн-ди вместе с тобой, но когда мы будем уже там, на Земле, мы не будем больше ничем таким заниматься… ну, ты знаешь. То, что мы будем Уолтом и Пэт, не дает нам права… — Она предостерегающе нахмурилась, упрекая его за поведение в прошлый раз и за намерения, о которых она не просила.

— Значит, ты признаешь, что мы на самом деле переносимся на Землю?

На эту тему они спорили уже много раз. Фрэн склонялась к мысли, что перемещение только мнимое, что вокруг — колонисты называли это игрой случая — лишь воображаемые обстоятельства и предметы.

— Я считаю… — медленно сказала Фрэн, высвобождая пальцы из его руки и останавливаясь перед дверью комнаты, — не имеет значения, что это — игра воображения, вызванная наркотиком иллюзия или действительный перенос на Землю наших воспоминаний… — Она замолчала и снова строго посмотрела на него. — Думаю, мы должны вести себя прилично, чтобы не нарушать чистоты нашего общения. — Глядя, как Сэм осторожно отодвигает от стены железную койку и опускает длинный крюк в открывшееся отверстие, она добавила: — Это должно стать нашим очищением, освобождением от бренной телесной оболочки и переходом в бессмертное тело, по крайней мере на некоторое время — или навсегда, если верить, как некоторые, что это происходит вне времени и пространства, что это вечно. Ты так не думаешь, Сэм? Знаю, что не думаешь. — Она вздохнула.

— Духовное начало, — поморщился Сэм, вытаскивая пакет кэн-ди из дыры в полу. — Отрицание действительности, которое дает… что? Ничего.

— Я не могу доказать, — сказала Фрэн, подходя ближе и глядя, как он открывает пачку, — что воздержание приносит какую-либо пользу. Однако я знаю одно, то, чего ни ты, ни другие сенсуалисты среди нас не в состоянии понять: когда мы принимаем кэн-ди и покидаем наши тела, мы умираем. А умирая, мы сбрасываем бремя… — Она заколебалась.

— Ну, говори же, — подбадривал ее Сэм, открывая пакет и отрезая ножом полоску твердой коричневой субстанции, напоминающей по структуре растительные волокна.

— …греха, — прошептала Фрэн.

Сэм Риган расхохотался:

— Ну ладно. По крайней мере, у тебя ортодоксальные взгляды.

Большинство колонистов согласилось бы с Фрэн.

— Однако, — продолжал он, снова пряча пакетик в безопасном месте, — кэн-ди жуют не для этого. Я не хочу ничего терять… Скорее, я хочу кое-что приобрести.

Он закрыл дверь, после чего быстро достал свой набор Подружки Пэт, разложил его на полу и лихорадочно расставил все предметы по своим местам.

— То, на что мы обычно не имеем права, — добавил он, как будто Фрэн этого не знала.

Ее муж, или его жена, или оба, или другие обитатели барака могли появиться в тот момент, когда Фрэн и он будут в состоянии перемещения. Они увидят их тела, сидящие на допустимом расстоянии друг от друга. Никто, даже самый большой пуританин, не обнаружит в этом ничего плохого. Об этом узнали уже давно: сожительство невозможно доказать — эксперты ООН на Марсе и в других колониях не раз пытались сделать это, но безрезультатно. В состоянии перемещения можно совершить убийство, любое преступление, а с точки зрения закона это будет лишь несбывшимся желанием, иллюзией.

Этот крайне интересный факт давно уже был для него поводом, чтобы принимать кэн-ди. Для него жизнь на Марсе имела и свои приятные стороны.

— Думаю, — сказала Фрэн, — ты искушаешь меня, ты склоняешь меня к плохим поступкам.

Она грустно села, а ее глаза, большие и темные, сосредоточились в центре набора, около огромного гардероба Подружки Пэт. Не говоря ни слова, она начала рассеянно играть миниатюрной шубкой из соболя.

Он протянул ей половину полоски кэн-ди, после чего бросил оставшуюся часть в рот и начал с наслаждением жевать.

Фрэн тоже начала жевать, все еще с грустным видом.

Он был Уолтом. У него был спортивный корабль марки «Ягуар XXВ», на котором можно было выжать пятнадцать тысяч миль в час. У него были итальянские рубашки и английские ботинки. Открыв глаза, он увидел стоящий напротив кровати телевизор, который автоматически включился, настроенный на утреннее шоу великого комедиантатора Джима Брискина. Брискин как раз появился на экране в огненно-рыжем парике. Уолт сел, нажал кнопку, превращавшую кровать в огромное кресло, и откинулся поудобнее, чтобы немного посмотреть программу.

— Я стою здесь, на углу Ван Несс и Маркет в центре Сан-Франциско, — приятным голосом говорил Брискин. — Мы сейчас станем свидетелями открытия великолепного нового дома имени сэра Фрэнсиса Дрейка, первого дома, который полностью находится под землей. Рядом со мной стоит очаровательная исполнительница баллад, которая даст зданию имя и…