Стигматы Палмера Элдрича

Как в трансе, он принес присягу («Клянусь, что буду считать Землю своей матерью и признавать ее ведущую роль…»), после чего, вручив ему пачку выдержанных в радостном тоне информационных брошюрок, его отправили домой собирать вещи. У него было двадцать четыре часа до отлета… туда, куда ему предстояло лететь. Пока этого ему еще не сообщили. Предписание о месте назначения, вероятно, начиналось со слов: «Мене, мене, текел». По крайней мере, должно было, если учитывать возможные варианты.

«Все позади, – размышлял он, испытывая разные эмоции: удовлетворение, облегчение, испуг и тоску, вызванную пронзительным ощущением катастрофы. – Во всяком случае, – думал он, возвращаясь домой, – это лучше, чем выйти с непокрытой головой на солнце».

А так ли это?

По крайней мере, это медленнее. Чтобы умереть таким способом, потребуется больше времени, может быть даже пятьдесят лет, и это устраивало его больше. Почему – он не знал.

«Впрочем, я всегда могу это ускорить, – подумал он. – В колониях наверняка для этого будет не меньше возможностей, чем здесь, может быть, даже больше».

Когда он собирал свои вещи, в последний раз укрывшись в своей любимой квартире, на которую он с таким трудом зарабатывал, зазвонил видеотелефон.

– Мистер Байерсон… – Девушка, какая-то второстепенная сотрудница какого-то второстепенного отдела сектора внеземных колоний ООН. Она улыбалась.

– Майерсон.

– Ах да! Я звоню, чтобы сообщить вам место вашего назначения, и – вам повезло, мистер Майерсон! – это плодородный район Марса, известный под названием Файнберг-Кресчент. Я уверена, что вам там понравится. Ну, всего хорошего, сэр, и желаю успеха!

Она продолжала улыбаться, пока он не выключил изображение. Это была улыбка человека, который никуда не летит.

– Желаю успеха и тебе, – сказал он.

Файнберг-Кресчент. Он кое-что о нем слышал. Действительно, это был относительно плодородный район. Во всяком случае, у колонистов были там огороды; в отличие от некоторых других мест это не были пустыни замерзшего метана, над которыми в течение месяцев бушевали жестокие бури. У него наверняка будет возможность иногда выходить из барака наружу.

В углу комнаты стоял чемоданчик с доктором Смайлом. Барни включил его и сказал:

– Доктор, вам трудно будет в это поверить, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь. Всего хорошего, и желаю успеха, как сказала девушка, которая никуда не летит. Я согласился добровольно, – пояснил он.

– Бгррр, – заскрежетал доктор Смайл, скрипя у себя в подвале шестеренками. – Ведь с вашим характером… это просто невозможно. Какова была причина, мистер Майерсон?

– Желание смерти, – сказал он и выключил психиатра.

Молча продолжая собирать вещи, он думал: «Боже мой!

А ведь так недавно у нас с Рони были такие грандиозные планы! Мы собирались по-крупному продать Лео и перейти к Элдричу. Что же случилось? Я тебе скажу, что случилось, – ответил он сам себе. – Лео начал действовать первым. И теперь Рони занимает мое место. Именно этого она и хотела».

Чем больше он об этом думал, тем больше злился, не видя никакого выхода. Сделать ничего было нельзя, по крайней мере в этом мире. Может быть, когда он примет кэн-ди или чуинг-зет, может быть, тогда он окажется во Вселенной, где…

В дверь постучали.

– Привет, – сказал Лео. – Можно войти?

Он прошел в комнату, вытирая платком свой огромный лоб.

– Жарко. В газете я прочитал, что стало теплее еще на шесть десятых…

– Если ты пришел, чтобы предложить мне вернуться на работу, – сказал Барни, отрываясь от сборов, – то ты опоздал, поскольку я добровольно поступил на службу. Завтра я улетаю на Файнберг-Кресчент.

Если Лео решил с ним помириться, то это настоящая ирония судьбы. Полный оборот колеса фортуны.

– Я не собираюсь предлагать тебе вернуться на работу. И я знаю, что ты поступил на службу. У меня есть информаторы в отделе мобилизации, а кроме того, мне сообщил об этом доктор Смайл. Я платил ему – о чем ты, естественно, не знал, – чтобы он информировал меня о твоих успехах в снижении устойчивости к стрессам.

– Так чего же ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты поступил на работу к Феликсу Блау, – сказал Лео. – Мы уже все продумали.

– Остаток своей жизни, – тихо сказал Барни, – я проведу в Файнберг-Кресчент. Не понимаешь?

– Успокойся. Я пытаюсь найти какой-то выход из этого положения, и для тебя тоже. Мы оба поступили слишком необдуманно: я – когда уволил тебя, а ты – когда отдался этим вампирам из призывной комиссии. Думаю, Барни, что я знаю способ, как заманить в ловушку Палмера Элдрича. Я поговорил с Блау, и ему нравится эта идея. Ты будешь изображать… а вернее, жить как колонист, – поправился Лео. – Ты станешь одним из них. На днях, вероятно на будущей неделе, Элдрич начнет продавать чуинг-зет в твоем районе. Может быть, предложат и тебе. По крайней мере, мы надеемся. Мы на это рассчитываем.

Барни встал:

– И надо полагать, я должен с радостью ухватиться за это предложение.

– Совершенно верно.

– Почему?