Стигматы Палмера Элдрича

– Я уже видела призраки, – уже спокойнее сказала она, убирая руку. – Но твоего я еще не видела никогда, дорогой. Каждый, кто принимал эту дрянь, рано или поздно стал призраком, но в последнее время их все меньше. Когда-то, примерно год назад, их везде было полно. Даже Хепберн-Гилберт в конце концов увидел свой призрак, он это заслужил, – добавила она.

– Ты, конечно, понимаешь, – сказал будущий Барни Рони, – что он находится под сильным влиянием Элдрича, несмотря на то что для нас этот человек мертв. Элдрич может в любой момент начать воздействовать на его восприятие, а тогда у него не будет иного выхода, кроме как соответственно прореагировать.

– Что мы можем для тебя сделать? – спросила Рони, обращаясь к Барни.

– Он хочет вернуться на Марс, – сказал будущий Барни. – Они придумали чудовищный план, как уничтожить Элдрича в судебном порядке, что связано с применением вызывающего эпилепсию препарата с Ио, КВ-семь. А может быть, ты этого не помнишь?

– Ведь это дело так и не попало в суд, – сказала Рони. – Элдрич с ними договорился. Они отозвали свою жалобу.

– Мы можем доставить тебя на Марс, – сказал Барни его двойник из будущего, – на корабле «Наборов П. П.». Однако это ничего не даст, поскольку Элдрич не только полетит следом и будет сопровождать тебя, но и встретит тебя по прибытии на место – это его любимое развлечение. Не забывай, что призрак может быть всюду, он не ограничен временем или пространством. Именно это делает его призраком, а также отсутствие метаболизма, по крайней мере в нашем понимании этого слова. Однако, как это ни странно, на него действует гравитация. В последнее время появилось много работ, касающихся этого явления, однако пока известно немногое. – И многозначительно закончил: – Особенно в отношении того, как избавиться от призрака, как заставить его вернуться в свое пространство и время.

– Вы хотите от меня как можно скорее избавиться? – похолодев, спросил Барни.

– Совершенно верно, – спокойно ответил его двойник из будущего. – Так же, как и ты хочешь как можно скорее вернуться, ты уже знаешь, что совершил ошибку, и… – Он бросил взгляд на Рони и сразу же замолчал. Он не собирался касаться темы Эмили в ее присутствии.

– Проводились какие-то эксперименты с электрошоком с использованием слабого тока и высокого напряжения, – сказала Рони. – И с магнитным полем. В Колумбийском университете…

– До сих пор, – перебил ее будущий Барни, – лучшие результаты были получены в Калифорнийском технологическом, на физическом факультете. Призрак облучают потоком бета-частиц, которые разрушают базовую структуру…

– Ладно, – отрезал Барни. – Я оставлю вас в покое. Я поеду туда и посмотрю, что удастся сделать.

Он чувствовал себя окончательно сломленным, его бросили в нужде все, даже он сам.

«Это уже предел всему, – думал он с бессильной слепой яростью. – Господи!»

– Странно, – сказала Рони.

– Что странно? – спросило его будущее «я», откидываясь на спинку кресла и глядя на Рони со сложенными на груди руками.

– То, что ты сказал о Калтехе, – ответила Рони. – Насколько я знаю, они там никогда не занимались призраками. Попроси, чтобы он показал тебе обе руки, – тихо сказала она Барни.

– Покажи руки, – сказал Барни. Однако он уже видел медленные перемены, происходившие в его собеседнике, особенно в форме его челюсти; он без труда узнал знакомую угловатость. – Перестань, – хрипло сказал Барни, у него кружилась голова.

Его будущее «я» насмешливо сказало:

– Бог помогает тому, кто сам себе помогает. Ты что, действительно думаешь, тебе что-то даст, если ты будешь здесь болтаться, пытаясь выдумать кого-нибудь, кто бы тебе посочувствовал? Черт побери, мне тебя жаль, я говорил тебе, чтобы ты не принимал вторую порцию. Я бы тебя вытащил, если бы знал как, а я знаю об этом наркотике больше, чем кто-либо из ныне живущих.

– Что с ним будет? – спросила Рони будущего Барни, который уже не был будущим Барни; метаморфоза закончилась, и в кресле, чуть покачиваясь, уже удобно сидел Палмер Элдрич, высокий и седой, как будто чьим-то великодушным жестом сформированный из некоей таинственной массы. – Боже милостивый, неужели он останется здесь навсегда?