Стихея

– Скорее всего. Но теперь я вернула все воспоминания и больше ее не боюсь. – Мари закрыла двери и сделала несколько шагов вглубь спальни.

– Ты стала Стихеей?! – Лицо Ребекки смялось, как лист бумаги.

– Я всегда была Стихеей, мама. Но ты лишила меня силы, и души ведьм воспользовались моим телом… – Она перевела дыхание. – Никто бы не умер, если бы ты не отобрала у меня воспоминания.

Удивительно, но злости не было. Она испарилась, как исчезает утренний туман.

Мари смотрела на Ребекку и видела запутавшееся дитя.

Я пыталась тебя защитить. – Она потерла переносицу, словно пытаясь остановить слезы. – Я ведь даже не знала, что родилась ведьмой. Только понимала, что люди избегают смотреть мне в глаза. По иронии судьбы, Элизабет стала для меня самым близким человеком. Но и она отвернулась, узнав правду. И когда Несса забрала меня из Вэйланда, я училась жить заново. – Ребекка вздохнула и села в кресло. Правое колено нервно подергивалось, и она прижала его ладонью. – Несса сказала, что у меня родится дочь – Стихея, и что это непосильное бремя для ребенка. Я не знала… – Она запнулась.

– …Что из-за этого погибнут люди? – Мари сцепила руки за спиной. Перед глазами вновь мелькнуло лицо Айви.

«Ты – предательница! И я тебя ненавижу!»

– Они… я сожгла свою подругу, – просипела Мари, – и еще двух невиновных ни в чем девушек. Как когда-то сжигали ведьм… Только теперь это люди.

– Я пыталась держать тебя подальше от Вэйланда! – Ребекка вскочила, ярость придала ей сил. – И поверила Нессе, а она предала.

– Она разыграла свой спектакль. – Мари подошла к окну. День, снег вьется в воздухе. Умиротворение накрывает Вэйланд. – Я с ней еще поговорю. К тому же теперь все кончено и ей не поможет даже Голубая луна.

– Она ждала Голубую луну? – эхом повторила Ребекка.

– Да, хотела, чтобы меня разорвали на части тысячи ведьм, – усмехнулась Мари. – Вместе со мной был бы уничтожен и Вэйланд, а на пепелище она создала бы новый рай для ведьм.

Мари отвернулась от окна и увидела картину Берггольца:

– Люциус переживал, что это может произойти. Как ты и Элизабет, так мы с ним ходили по краю, пытаясь сберечь нашу дружбу.

Мари направилась к двери, но слова Ребекки ее остановили:

– Что теперь будет?

Мари поджала губы, но так и не посмотрела на мать:

– Ничего. Больше ничего не случится.

Мари спустилась по лестнице и заглянула в зал. Элизабет стояла возле окна, осторожно выглядывая наружу, словно боялась, что за ее домом следят. Дейзи ютилась в кресле на самом краешке. Складывалось впечатление, что она боится испачкать мебель.

– Элизабет, – окликнула Мари.

Та обернулась. Если и удивилась столь фамильярному обращению, то не подала виду.

– Мне нужен адрес Уильяма Чейза.

Профессора Чейза? А как он связан с этой историей?

– Никак. Но мне нужно с ним увидеться.

Некоторое время Элизабет молчала, затем кивнула и снова повернулась к окну:

– Я передам информацию через Эллиота. Все уже закончилось. Все и для всех. Остальное меня не касается.

Жажда власти пьянит. Но когда Ингрид мечтала занять место Элизабет, она не думала, что власть ляжет на плечи тяжелым грузом – ни сдвинуть, ни поднять. Обещание, данное совету общества, было уже нарушено: Стихея не поймана, студентка сожжена посреди двора университета.

Страшно? Не то слово. Ингрид холодела от ужаса. В исступлении она отдала приказ отыскать предателя – Охотничьего Пса Эллиота, и привести на казнь.

В бывшем кабинете Элизабет ей было неуютно. Стены словно сжимались вокруг, а Цирцея с картины смотрела на Ингрид насмешливо. Теперь она не сомневалась, что совет Общества не изгнал Элизабет. Отстранением они ее спасли, и вина полностью ляжет на Ингрид. У нее не было даже исцеляющей мази, лишь жалкие остатки на дне старинного глиняного горшка, которые Элизабет спокойно отдала Ингрид. Конечно, она припрятала еще, но ни за что не сознается. А положение Ингрид и без того слишком шаткое, чтобы пытать Древнюю.

Ингрид стиснула зубы и с размаху ударила по столу кулаками. Боль пронзила запястья. Отчаянье медленно прокрадывалось под кожу и студило кровь в жилах.

– Ты никуда не пойдешь!

Эллиот встал перед входной дверью и скрестил на груди руки. Мари не реагировала. Она молча наматывала кашемировый шарф поверх пальто и улыбалась, наблюдая за парнем.

– Что смешного? На улице рыщут в поисках тебя. – Он нахмурился.

– И тебя. Но это не мешает тебе выходить из дома. – Мари подошла к нему и положила ладони ему на грудь. Там билось горячее сердце.

– Я умею быть незаметным.

– Не сомневаюсь. Но скоро заканчиваются каникулы, и я намерена вернуться в университет. Мы не можем прятаться здесь вечно.

– Издеваешься? Они убьют нас! – Эллиот вздрогнул и схватил Мари за плечи. – Я планировал обеспечить нам побег из Вэйланда.

Мари легонько провела пальцами по лицу Эллиота, закрывая ему глаза. Затем приподнялась на носочки и прижалась в поцелуе к его губам. Ее сердце больше не разрывалось на части. Оно сделало выбор.

Она с неохотой оторвалась от Эллиота и прошептала: