Стихи

Не ходите вы, девицы,
Поздно в Нижний сад гулять!
Там такие небылицы,
Что и слухом не слыхать!
В роще меж двумя прудами
Виден домик, вы туда
Не ходите; право, с вами
Может встретиться беда!

Артамоныч в час полночи
Часто ходит в тех местах:
Как огонь сверкают очи,
Бледность смерти на щеках;
Грозно машет он руками,
В белом саване обвит;
Страшно щёлкает зубами,
Зорко, пристально глядит.

Стон невнятный произносит,
Будто ветра дикий вой,
И чего-то точно просит
Этот голос гробовой.
Грешный дух его терзает,
Несносимая тоска,
И с собою он таскает
Два зелёные бруска.

Артамоныча могила
Под горой в погосте там;
Буря крест с неё сломила —
Крест разбился по кускам;
Долго на земле лежали
Все обломки; но зимой
Их мальчишки растаскали,
Кто играть, а кто домой.

Но вокруг могилы срыты
Кучи мокрого песка,
И на них лежат забыты
Два зелёные бруска.
Их-то, верно, всё и носит
Посетитель этих мест,
И людей он добрых просит
Починить могильный крест.

Сентябрь 1831

Эпиграмма

Канкрин[3] наш, право, молодец!
Он не министр — родной отец:
Сабурова он держит в банке,
Ich danke[4], батушка, ich danke!

<1833>

Медведь и Коза

(Басня)

Медведь сказал Козе:
«Коман вуз озе[5]
Скакать, плясать, меня так беспокоить,
Когда тебя я вздумал удостоить
Быть компаньонкою моей?
Постой, проклятая! Я дам тебе суфлей».[6]
И с словом сим он важно потянулся,
Вскочил и лапой размахнулся,
Но стукнул вдруг водильщик в барабан,
И наш Медведь ту дусеман[7]
Пошёл с поникшей головою
Плясать по-прежнему с Козою.

Столоначальник так на писарей кричит,
Взойдёт директор — замолчит.

<1834>

Наставление Гр[афине] Р[астопчиной]