Средь мраморных холодных статуй,Где в нише распростерт Распятый,Перед гробницею богатой,Вперяя неподвижный взорВо мрак старинной темной залы,Подняв тяжелое забрало,На шпагу опершись устало,Стоит безмолвный Командор.Он не достиг садов нетленных,Не ввергнут в адскую геенну,Но здесь — суровый и надменныйОн наконец обрел покой.Пускай столетья протекают,Пред ним проблем не возникает,Он никого не упрекаетЗа странный жребий свой такой:Когда от проткнутого телаДуша со стоном отлетела,Все, что боролось и хотелоВсе то исчезло навсегда.Сменились страсти, ожиданья,Восторг, надежды и страданьяХолодной гордостью познанья,Одним рассудком; и тогдаОн осознал, что страсти ложны,Что, право, женщины ничтожны,Да и среди мужчин так сложноВ наш век достойного найти.Он не простил, о нет! прощеньеПредполагает уваженье.Он превзошел людей презреньем,Как их и должно превзойти.Все позабыл он: ложь, коварство,И донжуанство, и гусарство,Несовершенство государства,И бранный клич, и детский плач…Ему не ведомы волненья,Он погрузился в вычисленья,Он занимается решеньемМатематических задач.Он все забыл. Но бойся, дерзкий,Придти сюда с усмешкой мерзкойИ пробудить насмешкой резкойВ нем силу вековой тоски!Презрев безверье и науку,Придет он и протянет руку,И будет тяжело, как скука,Пожатье каменной руки…