Стихи

И у булочной их сторожил.

И когда разгружали машину

В магазин он тихонько нырял

И упав, перед всеми, на спину,

Быстро лапками перебирал.

И тогда уже старый и малый

Угощали во всю хитреца,

И наевшись у них до отвала

Дома дрых он под крышей "дворца".

Остальные животные тоже

Не роптали и службу несли.

Куры пели, а яйца, дай Боже

Чтобы столько вам за год снесли.

И корова рожала и кошка,

Ну, а мы, никого не рожав,

Собрались, как-то раз, в путь-дорожку

И пропали всем карты смешав.

Карабаново, июль, 1980

Маленькая русалочка

Наташе Лейбович

Ракушки, рыбьи кости и кораллы,

Осколки разноцветного стекла,

Ах, сколько раз ты их перебирала,

Когда ты маленькой русалочкой была.

Но дно морское - тихая обитель

Душа твоя рвалась из темноты,

Любила ты рассветы и зарницы

И скалы берега и чахлые кусты.

Ночами поджидала корабли ты

Играя у подножья маяка.

Бросалась вслед и потеряв из вида

Звала любимого к себе издалека.

В мгновенье ока был с тобой он рядом,

Твой черный принц, блестящий как базальт,

Мерцали вам задумчиво Плеяды

И месяц с завистью заглядывал в глаза.

На голову ему ты клала руки,

Качаясь на могучих плавниках,

И различать училась ультра-звуки,

И понимать высокий смысл в его стихах.

В морях тысячелетья утопило,

Но до сих пор, забыть ты не смогла,

Что жил дельфин, что ты его любила,

Когда ты маленькой русалочкой была.

42 километр, 1966

Мальбрук

Malbrouc s'en vat en guerre, mironton etc.

Ne sait quand reviendra.

Вот и ушел месье Мальбрук в поход опасный.

Как бесновались мы, горланя вслед ему,

Помню усы его, и саблю, и кирасу,

И на мундире золоченую тесьму.

Madame a sa tour monte

Si haut q'elle peut monter.

Когда ж мадам Мальбрук с трудом на башню влезла,

И, наконец, пажа увидела вдали,

Я поняла, что ни усы, ни конь железный

От злой беды, месье Мальбрука не спасли.

Je l'ai vu porter en terre

Par quatre offisiers.

Под барабаны шли четыре офицера,

Саблю нес первый, а второй мундир его,

Третий кирасу, а четвертый был наверно

Пьян, как сапожник раз не нес он ничего.

Sur la plus haute branche

Un rossignol chantait.

И в наши дни, все так же, в бой идут Мальбруки

И ждет их тот же безнадежный результат.

Но мы храним теперь не шляпы, и не брюки,

А посвященный им крамольный самиздат.

le samizdat cramol.

Москва, декабрь, 1971

Марго

М.И. Беляевой

Немало повидали Вы,

На своем веку.

Как мельница размалывали

Радость и тоску.

Вам Ленинград возможно ближе,

Но больше вам сродни,

Вечернего Парижа

Манящие огни.

Припев: Вы не мадам Анго,

И не Манон Леско.

Никто Вам не подносит бриллиантовых колье,

Но тот кто любит горячо

Тот возле Вас, к плечу плечо

Подобно кавалеру де Грие.

Мужайтесь, Марго,

Не все что за борт кинешь

Легко,

Улыбнитесь Марго,

Еще не скоро финиш

Марго!

Вы жили не по графику,

А так как довелось,

И Ваша биография

Ползла под стук колес.

Под казахстанским небом синим,

Далеко от Москвы,

Печальной героиней

Невольно стали Вы.

Припев:

Все той же дробной поступью,

Идете Вы сейчас

И золотые россыпи

Открыты не для Вас.

Но Вам теперь не до престижа,

Была бы жизнь тиха

Как зори над Парижем,

Как музыка стиха.

Припев:

Москва, 1960

Мари

М.В. Горчилиной

Когда осветят фонари

Осенний вечер, тихий, ранний,

В него вы смотрите Мари

Глазами ваших воспоминаний.

Они как тени без лица,

Среди безмолвных безделушек,

Они, как ватные сердца

Диванных маленьких подушек.

О,Мари, о, Мари,

Печальная Мари.

Ворвется ль ветер к вам в окно,

Разбитой форткой хлопнув резко,

Вы с ним и с нею заодно

Как с абажуром и занавеской.

Для вас раскрыт их тайный взгляд,

Язык вещей давно понятен,

И вещи с вами говорят

Словами контуров и пятен.

О, Мари, о, Мари,

Печальная Мари.

Но если смыслу вопреки,

Отбросив в сторону искусство,

На ваше сердце как полки

Пойдут когорты слепого чувства -

Вы как когда-то Бовари,

В плену разлуки и кошмаров,

Вы их задушите, Мари,

Настольной книгой мемуаров.

О, Мари, о, Мари,

Печальная Мари.

Челюскинская, 1959

Марина

На холмах, где растут сорняки,

Ходит, бродит, как встарь, не спеша,

Мимо серой вечерней Оки

Беспокойной Марины душа.

Может, слушает крик петухов,

Гоготанье подросших гусят

И привычные ритмы стихов

Безисходную душу теснят.

Может ищет тот камень она,

Что студент для нее приволок,

Нацарапав на нем письмена

Неумелой рукою, как мог.

Но давно этот камень исчез.

И другому, как видно, не быть,

Словно кто-то хотел позарез

Над Мариной и мертвой шутить.

Не порвать ей с людской маятой,

Не уйти от законов земли,

И от этой тропинки крутой,

По которой Кирилловны шли.

И Марина тоскует впотьмах -

Ярославна лишенная слез,

А на спящих Таруских холмах,

Ветер листья срывает с берез.

Гонит в кучу за листиком лист (Вариант:"Собирает за листиком лист...")

Сучья павшие разворошив,

Воздвигая из них обелиск

Для Цветаевской скорбной души.

И когда чуть забрезжит рассвет,

Ветер сделает дело свое.

Потому что он тоже поэт

Потому что он любит ее.

Москва, ноябрь, 1970

Мария

М.В. Горчилиной

Пришла Мария в Божий храм,

Пришла Мария в храм,

Где счет вели ее грехам,