Стихи

Когда роднится дерево с листвой
венцом неувядаемых каштанов —
становится неслышным гул шантанов:
я знаю, что я твой.
Такие непонятные словечки
мне не присуще говорить, но все же
и мы с тобою тоже не овечки,
снимать с друг друга кожу.
Я сантиметр своей на миллиметр
твоей сменял бы,
ребячество в крови. Менять?
Рогатки на катушки, а камни
на ракушки, где слышно море.
Нужен ли обмен?
Когда твоею кожею дышу я.
Питаюсь ей. И вряд ли разрешу я
обмен повторный — не отдам твою.
А просто я сниму еще свою
слегка стареющую кожу,
не знаю — гоже это иль не гоже:
и вместо пледа обниму
колени радости шагренью злого старца,
охваченного ленью,
подолью шартреза в твой бокал.
Мой-то давно уже давно в камин упал
— я елок не люблю.
Скорее, это Фрейд:
мне редко в детстве доставалось елок.
Иголок было много.
Я отвлекся. Заметила? И так со мной всегда.
Меня всегда уносит в города,
где круглый год ребята носят тогу.
Завидую им. Зависть не черна,
она опережает мои мысли,
на шаг вперед закидывая ногу —
они не темным кругом подзависли.
Мне жаль, что я о многом рассказал —
мне кажется, все это было лишним,
но мы с тобой из этих штучек вышли.
Нам время открывает новый круг —
истратив поистершийся мелок.
Я с радостью иду в него, мой друг,
мой незабвенный друг,
ты — мой любимый друг.
И ты бы смог. Я думаю — ты б смог.
Меняя стили, слоги и размер,
я не сторонник неких полумер.
Я жду тебя — и это ожиданье
рождает в полутьме моей сознанье
того, что будешь тут.
Антибиотиков батут смягчает
мысль о встрече у вагона.
Я просто полюбил тебя
со старта
и почти что без разгона.
И все мое сияет.

* * *

Где-то удаленные страницы,
пыль.
Где-то так волнующие лица,
с ними невозможно объясниться,
«сказку превращающие в быль».
Я с тобой — неловко ткнувшись боком,
ощущу чарующую — глажу.
Плот мой, связанный непрочными веревками,
на котором можно быть-то
только с Вовками,
по лицу стекающая сажа,
та, что ты ладонями размажешь
и потом отмоешь — это быт.
Я ведь только этого и жду.
Сигареты поминутно жгу.
Размышляю, что же ты мне скажешь.
Но не буду — верю — позабыт.
Потому что
непонятное мое
никакими
непонятными
словами
не расскажешь.
Впрочем, не рассказчик из меня.

* * *

Когда твоя нога ступает на платформу,
Меня немного начинает бить —
не дрожь,
а что-то на нее пожеее.
Я начинаю терять форму.
Она и остается там лежать,
там на асфальте, бог с ней.
Пусть и будет божее.
Ты — это ты,
созвучье красоты и радости моей.
Ей-ей. Скорей бы только,
я уже устал, проснулся, встал,
прошлялся по квартире,
нет никого, кто в этом злобнои мире
мне заменил тебя.

* * *