Стихи 1997-2008

Предновогоднее застольное о любви

В снегу кувыркаются лисы,

В снегу кувыркаются волки.
Под снегом игривые крысы
Друг друга кусают за холки.

К чему эти вольные позы

Среди заметенной России,
Где страшные миру морозы
И люди, от водки косые?

К чему сладострастные стоны

И похоть в глазах маслянистых?
И, кстати, куда Купидоны
Спешат на крылах бархатистых?

Негодные голые твари!

В руках – арбалеты тугие.
Поймать бы, да врезать по харе,
Как принято в снежной России!

Зачем над людьми и зверушками

Кудрявые бесы охальные
Порхают, трясут титирюшками,
И будят мечты сексуальные?

Не к месту они, не ко времени,

В России по зимней погодке
Не греют любовью по темени,
Коль принято спиртом по глотке!

Не слышат. И даже не слушают.

Уже надо мною кружатся!
Запели тетивы… Докушаю,
Допью, – ДА ПОЙДУ КУВЫРКАТЬСЯ!!!

Exegi monumentum (Всем посланным мною и пославшим меня)

Я памятник себе воздвиг нерукотворный…

А. Пушкин и далее, в глубь веков.

Он многих на хуй шлёт и шлёт тропою торной,

И вряд ли зарастёт та славная тропа,
Покуда этот муж с улыбкою задорной
Не срезал языка при помощи серпа.

Нет, всех он не послал – и это пуще гири

Героя тяготит и давит, как свинец.
Стал быть, не смолкнет он, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один самец.

А слух о нём идёт! Дошёл уж до престольной,

Трепещет перед ним всяк сучий в мире муж,
И хитрый внук татар, и жид[2], и ныне вольной
Русак, и младший мистер Буш.

И долго будет тем любезен он поэту,

Что ядовиты пасквили вовек не осуждал,
За них не звал, как чмо, к судебному ответу
И никогда еблом не торговал!

Велению его, о брань, пребудь послушна!

Обида не страшит ругаку-молодца,
На цензоров своих он смотрит равнодушно,
В раздвоенный прицел стоячего конца.

Февраль 2002 г.

О складных словах (в помощь собрату-версификатору)

Кантата Глюка – что запах пука,

что эхо стука, реки излука
иль гибель Кука.
Иль Левенгука.
Или наука стрельбы из лука…

Какая мука с собой разлука!

Какая мука…
Тщета… Докука…
Ах, рифма-сука!..

Прелюбомудрие (Из «Опытов»)

Женщина – существо изначально без члена,

Следовательно, бесконечна; влагалище её – квинтэссенция глубины.
А мужик, будь у него хоть елда по колено,
Не имеет вагины, значит, спесь его и гордыня – превентивно смешны.

И сколько б ни тужился он, напрягая чудовищный фаллос;

И сколько бы ни заявлял, что «баба не человек, но всего лишь жена»,
Все его экзерсисы по сути своей – производство словесного кала.
А физически он никогда не родит ничего, помимо и кроме
– еще раз замечу – говна.

пятница, 17 Марта 2000 г.