Стихи (2)

В восстании 14 декабря 1825 года Глинка не участвовал, он отошел от тайного общества, когда наметился план вооруженного свержения самодержавия: он был противником насилия. Когда же восстание было разгромлено, он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. В каземате Глинка написал "Песль узника", эти стихи, начинающиеся строкой "Не слышно шуму городского...", стали народной песней. По решению суда Глинка был переведен по службе, а фактически выслан в Карелию. Там Глинка написал поэму "Карелия, или Заточение Марфы Иоанновны Романовой". Ее тема - ссылка Борисом Годуновым матери будущего царя Михаила Романова - намекала на судьбу декабристов, но содержание поэмы выходило далеко за рамки, намеченные темой: Глинка изображает жизнь карел, рассказывает об их преданиях и поверьях, рисует картины природы Карелии. Пушкин поместил на издание "Карелии" отдельной книгой рецензию в "Литературной газете". В ней он дает характеристику не только этой темы, но всего творчества Глинки. "Изо всех наших поэтов,- пишет Пушкин,- Ф. И. Глинка, может быть, самцй оригинальный. Он не исповедует ни древнего, ни французского классицизма, он не следует ни готическому, ни новейшему романтизму; слог его не напоминает ни величавой плавности Ломоносова, ни яркой и неровной живописи Державина, ни гармонической точности, отличительной черты школы, основанной Жуковским и Батюшковым. Вы столь же легко угадаете Глинку в элегическом его псалме, как узнаете князя Вяземского в станцах метафизических или Крылова в сатирической притче. Небрежность рифм и слога, обороты то смелые, то прозаические, простота, соединенная с изысканностию, какая-то вялость и в то же время энергическая пылкость, поэтическое добродушие, теплота чувств, однообразие мыслей и свежесть живописи, иногда мелочной,- все дает особенную печать его произведениям. Поэма "Карелия" служит подкреплением сего мнения. В пей, как в зеркале, видны достоинства и недостатки нашего поэта. Мы, верно, угодим нашим читателям, выписав несколько отрывков, вместо всякого критического разбора". В 1833 году Глинка вышел в отставку и поселился в Москве. С этого времени он целиком посвятил себя литературе. К двадцатипятилетию Бородинской битвы он выпускает книгу воспоминаний "Очерки Бородинского сражения". Белинский писал о ней, что эта книга, "не будучи ни военною, ни историческою, может назваться поэтическою... Это книга народная, в полном значении этого слова, потому что, при великой важности содержания, она всем равно доступна. Теперь, когда русские уже пе стыдятся, но гордятся быть русскими; теперь, когда знакомство с родною славою и родным духом сделалось общею потребностию и общею страстию, стыдно русскому не иметь книги Ф. Н. Глинки, единственной книги на русском языке, в которой один из величайших фактов отечественной славы рассказан так живо, увлекательно и так общедоступно!" В 1840 году Глинка написал стихотворение "Москва" ("Город чудный, город древний...") - лучшее в русской поэзии стихотворение о древней столице. Глинка сохранил ясность ума и творческую энергию до последних дней жизни (он умер в 1880 году). В девяностолетнем возрасте он создает остроумное стихотворение "Две дороги", устремленное в будущее. Он пишет о споре двух дорог - шоссейной и железной; шоссейная сетует, что железная обездолила ее, на что поэт пророчески замечает:

Но рок дойдет и до чугунки: Смельчак взовьется выше юр И на две брошенные струнки С презреньем бросит гордый взор.

И станет человек воздушный (Плывя в воздушной полосе) Смеяться и чугунке душной И каменистому шоссе.

Так помиритесь же, дороги,Одна судьба обеих ждет. А люди? - люди станут боги, Или их громом пришибет.

ВОЕННАЯ ПЕСНЬ, НАПИСАННАЯ ВО ВРЕМЯ ПРИБЛИЖЕНИЯ НЕПРИЯТЕЛЯ К СМОЛЕНСКОЙ ГУБЕРНИИ

Раздался звук трубы военной, Гремит сквозь бури бранный гром:

Народ, развратом воспоенный, Грозит нам рабством и ярмом! Текут толпы, корыстью гладны, Ревут, как звери плотоядны,

Алкая пить в России кровь. Идут, сердца их - жесткий камень, В руках вращают меч и пламень На гибель весей и градов!

В крови омочены знамена Багреют в трепетных полях, Враги нам вьют вериги плена, Насилье грозно в их полках.

Идут, влекомы жаждой дани,О страх! срывают дерзки длани Со храмов божьих лепоту! Идут - и след их пепл и степи!

На старцев возлагают цепи, Влекут на муки красоту! Теперь ли нам дремать в покое, России верные сыны?!

Пойдем, сомкнемся в ратном строе, Пойдем - и в ужасах войны Друзьям, отечеству, народу Отыщем славу и свободу,

Иль все падем в родных полях! Что лучше: жизнь - где уэы плена, Иль смерть - где росские знамена? В героях быть или в рабах?

Исчезли мира дни счастливы, Пылает зарево войны: Простите, веси, паствы, нивы! К оружью, дети тишины!

Теперь, сей час же мы, о други! Скуем в мечи серпы и плуги: На бой теперь - иль никогда! Замедлим час - и будет поадно!

Уж близко, близко время грозно: Для всех равно близка беда! И всех, мне мнится, клятву внемлю; Забав и радостей не знать,