Стихи

Ты знаешь, что еще не кончена Игра,
и долгий длится день, и ночь тебя тревожит,
и ветер, с гор слетев, шепнет тебе: «Пора!»,
и, падая, звезда исполнит сон, быть может.
Сквозь дерево клинков прорежется мифрил,
из языков огня владыка Махал встанет,
и не фонарь горит в венце, а Сильмарилл,
и Мелькор в темноту души твоей заглянет.
И призрачная вязь тенгвара на мече,
и станет алтарем вдруг камень придорожный.
Ты чувствуешь тепло ладони на плече,
но видишь только тень, взглянув неосторожно.
Из горьких трав венок замкнет в кольцо огонь,
при звуках языка неведомого вздрогнешь,
и ледяной воды дотронувшись, ладонь
сотрет твое лицо, и ты его не вспомнишь.
И будешь разбирать упрямо письмена,
покуда не поймешь, как часто сердце бьется,
и прозвучат в ночи, как песня, имена,
и новая звезда в ладонь тебе сорвется.
Ты позабудешь час, назначенный судьбой,
в застывших небесах день году равным станет,
все кончиться, но все останется с тобой,
взгляни назад — и тень незримо рядом встанет.

[6.08.92 — 25.08.92]

ИРИСЫ

Зажигали солнце — до смерти пугали,
Маленькие дети руки обжигали.
Не разбудит память знамя звездной ночи —
лунный свет ослепит, душу заморочит.
Приходили гордо — свысока глядели,
от тяжелой рати струны гор гудели.
Не отряд, не войско, а бессмертных стадо,
в чьих глазах сияет слово Манве: «Надо!».
Проходили мимо — руки не марали,
но горели души, дети умирали.
И бежали быстро темными лесами
вестники несчастья с горькими глазами.
К северному ветру губы припадали,
и скользили тени, где враги не ждали.
Принимал гонцов он на траве зеленой.
Дети танцевали, зеленели клены,
беззаботной птицей билось в скалах эхо
и ручей смеялся серебристым смехом…
Но как тень упала весть о войске Света —
взгляд недоуменный, выдох — как же это?
Он вставал с улыбкой, распрямляя плечи,
он сказал сидящим: «Я один их встречу!»
Войско — не игрушка, бойня — не забава…
и вздохнул устало: «Да, у вас есть право!»…
Горестное право рядом с ним остаться —
и они вставали — умирать, не драться,
и они ложились в солнечные травы,
закрывая Душу мира от расправы.
И от каждой новой яростной атаки
на телах и листьях расцветали маки.
Маковое поле — где смеялись дети
в солнечном, палящем, беспощадном свете…
Где сидел Учитель — цепь сомкнула звенья,
остальных сгоняли — в маки на колени.
Все они стояли, слез не вытирая,
и лилась на маки эта соль живая.
И синели маки над Его следами,
скорбно поднимались ирисы рядами.

[11.08.92]

ШТУРМ АСТ-АХЕ