Стихи

"Мой молодой горячий друг, Река размыла грунт, В стране, на восемь миль вокруг, Идет голодный бунт. Но нам, приятель, все равно: Народ бурлит - и пусть. Игра монахов в домино Рассеет нашу грусть".

"Вы говорите, что народ Идет войной на трон? Пешком, на лодке или вброд Я буду там, где он. Прохладны мирные поля, В равнинах мгла и лень! Но этот день для короля, Пожалуй, судный день".

"Но лодки, друг мой, у реки Лежат без якорей. И королевские стрелки Разбили бунтарей. Вы - храбрецы, но крепок трон, Бурливые умы. И так же громок крик ворон Над кровлями тюрьмы. Бродя во мгле, среди долин, На вас луна глядит, Войдите, и угрюмый сплин Малага победит".

"Благодарю, но, право, мы Питомцы двух дорог. Я выбираю дверь тюрьмы, Вам ближе - ваш порог. Судьбу мятежников деля, Я погоню коня... Надеюсь - плаха короля Готова для меня". 1926 Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981.

ПЕСНЯ О ЖИВЫХ И МЕРТВЫХ Серы, прохладны и немы Воды глубокой реки. Тихо колышутся шлемы, Смутно мерцают штыки.

Гнутся высокие травы, Пройденной былью шурша. Грезятся стены Варшавы И камыши Сиваша.

Ваши седые курганы Спят над широкой рекой. Вы разрядили наганы И улеглись на покой.

Тучи слегка серебристы В этот предутренний час, Тихо поют бандуристы Славные песни о вас.

Слушают грохот крушенья Своды великой тюрьмы. Дело ее разрушенья Кончим, товарищи, мы.

Наша священная ярость Миру порукой дана: Будет безоблачна старость, Молодость будет ясна.

Гневно сквозь сжатые зубы Плюнь на дешевый уют. Наши походные трубы Скоро опять запоют.

Музыкой ясной и строгой Нас повстречает война. Выйдем - и будут дорогой Ваши звучать имена.

Твердо пойдем, побеждая, Крепко сумеем стоять. Память о вас молодая Будет над нами сиять.

Жесткую выдержку вашу Гордо неся над собой, Выпьем тяжелую чашу, Выдержим холод и бой.

Все для того, чтобы каждый, Смертью дышавший в борьбе, Мог бы тихонько однажды В сердце сказать о себе:

"Я создавал это племя, Миру несущее новь, Я подарил тебе, время, Молодость, слово и кровь". 1927 Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981.

ИСПОВЕДЬ "Смотри, дитя, в мои глаза, Не прячь в руках лица. Поверь, дитя: глазам ксендза Открыты все сердца.

Твоя душа грехом полна, Сама в огонь летит. Пожертвуй церкви литр вина И бог тебя простит".

"Но я, греховный сок любя, Когда пришла зима Грехи хранила для тебя, А ром пила сама.

С любимым лежа на боку, Мы полоскали рты..." "Так расскажи духовнику, В чем согрешила ты?"

"Дебат у моего стола Религию шатал. М 1000 ои греховные дела Гремят на весь квартал".

"Проступок первый не таков, Чтоб драть по десять шкур: У папы много дураков И слишком много дур.

Но сколько было и когда Любовников твоих? Как целовала и куда Ты целовала их?"

"С тех пор, как ты лишен стыда, Их было ровно сто. Я целовала их туда, Куда тебя - никто".

"От поцелуев и вина До ада путь прямой. Послушай, панна, ты должна Прийти ко мне домой!

Мы дома так поговорим, Что будет стул трещать, И помни, что Высокий Рим Мне дал права прощать".

"Я помолюсь моим святым И мессу закажу, Назначу пост, но к холостым Мужчинам не хожу".

"Тогда прощай. Я очень рад Молитвам и постам, Ведь ты стремишься прямо в ад И, верно, будешь там".

"Но я божницу уберу, Молясь, зажгу свечу... Пусти, старик, мою икру, Я, право, закричу!.."

"Молчи, господь тебя прости Своим святым крестом!.." "Ты... прежде... губы отпусти, А уж грехи - потом!" 1926, Екатеринослав Русская и советская поэзия для студентов-иностранцев. А.К.Демидова, И.А. Рудакова. Москва: "Русский язык", 1981.

КАЗНЬ Дохнул бензином легкий форд И замер у крыльца, Когда из дверцы вылез лорд, Старик с лицом скопца. У распахнувшихся дверей, Поникнув головой, Ждал дрессированный лакей В чулках и с булавой. И лорд, узнав, что света нет И почта не пришла, Прошел в угрюмый кабинет И в кресло у стола, Устав от треволнений дня, Присел, не сняв пальто. Дом без воды и без огня Угрюм и тих. Ничто Не потревожит мирный сон. Плывет огонь свечи, И беспокойный телефон Безмолвствует в ночи.

Лорд задремал. Сырая мгла Легла в его кровать. А дрема вышла из угла И стала колдовать: Склонилась в свете голубом, Шепча ему, что он Под балдахином и гербом Вкушает мирный сон. Львы стерегут его крыльцо, Рыча в густую мглу, И дождик мокрое лицо Прижал к его стеклу.

Но вот в спокойный шум дождя Вмешался чуждый звук, И, рукавами разведя, Привстал его сюртук. "Товарищи! Хау-ду-ю-ду?* Сказал сюртук, пища.Давайте общую беду Обсудим сообща. Кому терпение дано Служите королю, А я, шотландское сукно, Достаточно терплю. Лорд сжал в кулак мои края, А я ему, врагу, Ношу часы? Да разве я Порваться не могу?"