Будет нынешней зимойТридцать с гаком – Бог ты мой! —С той поры и с той зимы,С той алмазной звездной тьмы.Только папа засыпал,Я тихонечко вставал,Надевал полупальто,Ну а шапку – ни за что!И с балкона на балконЯ спускался, вдохновленто ли Блоком, то ли тойНовогодней красотой.Ночь блистала, снег сиял,Я сонеты сочинял.Лежа на озерных льдах,Я взирал на звездный прах!Чуть мне душу не исторгЭтот блоковский восторг,Ибо под терцетов гулЯ однажды там заснул.Но чрез три десятка летВспомнил я тот звездный бред,Будучи опять влюблен,Вспомнил тот опасный сон.Чхартишвили прочитав,Я сказал: «А вдруг он прав?И поэту надлежитНепременный суицид?Как там шведка у негоШла к могиле снеговой?Так и я. Но я сперваВыпью литр. А лучше два!»Даме сердца я в сердцахРассказал про этот страх.Но тогдашняя бедаМне в ответ сказала: «М-да!».Но всегдашняя тоскаУсмехнулася: «Ага!Спьяну можешь выжить там,Отморозив все к чертям!»Верно, девочка моя,Поживу покамест я.