Стихи

4 июля 1921 г.

«Кто меня повезет…»

Кто меня повезет
по ухабам домой,
мимо сизых болот
и струящихся нив?
Кто укажет кнутом,
обернувшись ко мне,
меж берез и рябин
зеленеющий дом?
Кто откроет мне дверь?
Кто заплачет в сенях?
А теперь – вот теперь —
есть ли там кто-нибудь,
кто почуял бы вдруг,
что в далеком краю
я брожу и пою,
под луной, о былом?

Берлин

1921 г.

Перо

Зелененьким юрким внучатам
наказывал леший в бору:
«По черным ветвям, по зубчатым,
жар-птица порхнет ввечеру;

поймайте ее, лешенечки,
и клетку из лунных лучей
возьмите у ключницы-ночки,
да так, чтоб не видел Кощей.

Далече от чащи брусничной
умчите добычу свою;
найдете вы домик кирпичный
в заморском туманном краю.

Оставьте ее на пороге:
там кроткий изгнанник живет;
Любил он лесные дороги
и вольный зеленый народ».

Так дедушка-леший на ели
шушукал, и вот ввечеру,
как струны, стволы зазвенели
и что-то мелькнуло в бору.

Маячило, билось, блестело,
Заохал, нахохлился дед…
Родимые, знать, улетела
жар-птица из пестрых тенет.

Но утром, как пламя живое,
на пыльном пороге моем
лежало перо огневое
с цветным удлиненным глазком.

Ну что ж, и за этот подарок
спасибо, лесные друзья.
Я беден, и день мой неярок,
и как же обрадован я.

Кембридж

7 июня 1921 г.

«Мечтал я о тебе так часто, так давно…»

Мечтал я о тебе так часто, так давно,
   за много лет до нашей встречи,
когда сидел один, и кралась ночь в окно,
   и перемигивались свечи.

И книгу о любви, о дымке над Невой,
   о неге роз и море мглистом
я перелистывал и чуял образ твой
   в стихе восторженном и чистом.

Дни юности моей, хмельные сны земли,
   мне в этот миг волшебно-звонкий
казались жалкими, как мошки, что ползли
   в янтарном блеске по клеенке.

Я звал тебя, я ждал. Шли годы. Я бродил
   по склонам жизни каменистым
и в горькие часы твой образ находил
   в стихе восторженном и чистом.

И ныне, наяву, ты, легкая, пришла,
   и вспоминаю суеверно,
как те глубокие созвучья-зеркала
   тебя предсказывали верно.

6 июля 1921 г.

«Как было бы легко, как песенно, как дружно…»

Как было бы легко, как песенно, как дружно
   мои моленья бы неслись,
когда бы мы в саду, во храме ночи южной
   с тобой нечаянно сошлись.

Свет лунный по кустам, как лоск на мокрых сливах,
   там серебрится средь полян.
Бестрепетны цветы. В аллеях молчаливых
   медвяный, бархатный туман.

И ветерок вдали рождается, и вскоре
   вздыхает жимолость во сне.
За кипарисами угадываешь море.
   Чу! Море молится луне.

Скользит оно, скользит, сокрытой страстью вея,
   и слышишь и не слышишь ты,
и смутный мотылек, жужжа и розовея,
   считает смутные цветы.

9 июля 1921 г.

«От взгляда, лепета, улыбки…»