Я сказал: - Горячей, чем Диана, Она движется там, вдалеке, Сквозь пространства тоски, вдалеке, Она видит, как блещет слеза на Обреченной могиле щеке. Льва созвездье пройдя, из тумана К нам глядит с нежным светом в зрачке, Из-за логова Льва, из тумана, Манит ласкою в ясном зрачке.
Перст подняв, отвечала Психея: - Нет, не верю я этим рогам, Не доверюсь я бледным рогам. Торопись! Улетим поскорее От беды, угрожающей нам! Затряслась; ее крылья за нею Волочились по пыльным камням. Зарыдала; а перья за нею Волочились по грязным камням, Так печально ползли по камням!
Я ответил: - Нас манит сиянье, Все твои опасения - бред! Все твои колебания - бред! Надежду и Очарованье Пророчит нам радостный свет. Посмотри на сияющий свет! Крепче веруй ты в это сверканье, И оно нас избавит от бед! Положись ты на это сверканье! Нас избавит от горя и бед В темном небе сияющий свет!
Целовал я ее, утешая, Разогнал темноту ее дум, Победил темноту ее дум. Так дошли мы до самого края. Видим: склеп, молчалив и угрюм, Вход в него молчалив и угрюм. - Что за надпись, сестра дорогая, Здесь, на склепе? - спросил я, угрюм. Та в ответ: - Улялюм... Улялюм... Вот могила твоей Улялюм!
Стал я сразу печальный и серый, Словно листьев сухой хоровод, Словно прелой листвы хоровод. Я вскричал: - Одинокий без меры Был октябрь в тот мучительный год! Видел я этот склеп... этот свод... Ношу снес я под каменный свод! Что за демон как раз через год Вновь под тот же привел меня свод? Да, припомнил я волны Оберы, Вспомнил область туманную Нодд! Да, припомнил я берег Оберы, Вспомнил призраков в зарослях Нодд!